Свет далекой звезды

— Нет… просто… А тебе что, трудно забрать? Их там много — я все не дотащу.

— Она не дотащит! Десяток тетрадей. Прямо, одуванчик. Ты, давай, не темни! Говори, в чем дело?

— Не хочу, чтоб Ленка про Диму знала. И ты ей ничего не говори, ладно?

— А чего это ты? Скрывать его собираешься, что ли? Так ведь не скроешь. Ага, значит, его Димой зовут. А фамилия?

— Рокотов.

— Ох, ты! Дмитрий Рокотов, Рокотов Дмитрий — красиво звучит! Так почему ты его от Лены прятать собираешься? Боишься, что уведет?

— Боюсь. Вдруг он увидит ее и влюбится? Как все. Ты знаешь, хоть одного, кто в нее не влюблялся бы с первого взгляда? Я не знаю.

— Ну влюбится, ну и что? Как влюбится, так и разлюбит. Мало что ли в нее влюблялись? И все впустую. Вон Сашка Олень, как за ней ухлестывал. Красавец, весь из себя! Химичка ему замечание делает: “Оленин, вы почему глаза закатываете? Вечно они у вас в потолок глядят.” А он: “Я же не виноват, что они у меня такие… томные!” И где он был у Лены со своими томными глазами?

— Ну, Оленин, допустим, дурак. Ленка таких не переносит. Но дело не в этом. Я вообще не хочу, чтобы Дима в нее влюблялся. У нас сейчас с ним очень хорошо, боюсь даже сглазить. Пусть он в меня пока покрепче влюбится. Вот когда признается мне в любви, тогда, может, я ему Ленку покажу. А может, не покажу. Ну ее в болото! С ней вообще нельзя никуда ходить, — все на нее только и пялятся.

— Маринка, да ты что! С какой стати Лена будет вешаться на шею первому встречному? Нужен ей твой Дима, как собаке галстук. Тем более, что ты с ним встречаешься. Что у нее — совести нет?

— Но ведь и она когда-нибудь влюбится. В кого-нибудь. А вдруг это будет Дима? Вдруг он ей тоже понравится? Он, знаешь, какой симпатичный!

— Ну, смазливая морда — еще не все. Для Лены куда важнее ум и интеллект. Он что, умнее меня?

— Гена, ты извини, но не глупее — это точно. Он классный программист. Победитель городской олимпиады по информатике. В Интернете, как рыба в воде. У него дома компьютер со всеми наворотами. Ты понимаешь, как это опасно!

Гена помрачнел и задумался. Да, раз так, то действительно, лучше не рисковать. Он, конечно, уверен, что все Маринкины опасения бред собачий. Но береженного бог бережет. Начнет этот Дима помогать Лене осваивать компьютер, вотрется в доверие, а там… Высокий, умный, хорошенький. И хотя мы видали всяких, − но лучше ему быть от нее подальше.

— Тогда и ты потихоньку отдаляйся от нее, — посоветовал он Маринке, — вроде, ты сильно занята, тебе некогда. Гуляй со своим Димой не в нашем парке, а где-нибудь еще. Скажи: не хочешь, чтобы родители видели, − мол, они ругаться начнут за уроки и тому подобное. И перестань нас приглашать на свои концерты. Не напоминай Лене о них.

— А ты тоже форсируй ваши отношения — не останавливайся на достигнутом. Чем раньше у вас все произойдет, тем лучше и для тебя, и для меня. Ты понял?

— Все я понял. Ладно, договорились. Ну, я пошел.

И с тяжелым сердцем он ушел от Маринки. Шел домой и терзался. Да что же это такое! Из-за ее дурацкой красоты он всю жизнь должен трястись, что ее уведут. Как жаль, что он не всемогущий султан какой-нибудь или шах. Запер бы ее в золотом дворце и никому не показывал. Так ведь нет — он всего лишь школьник из бедной семьи, не самый умный и, увы, не самый красивый. В одном Маринка права — ему надо спешить. Надо побыстрее добиться ее любви. Господи, кто бы подсказал: как?

Впрочем, сейчас у него есть повод снова зайти к ней — взять Маринкины тетрадки. Она, конечно, спросит, почему не сама Маринка их забирает. Придется врать. Чего бы придумать? Сказать, что Маринка заболела, нельзя — Лена сейчас же побежит ее проведывать. И вообще, она всегда чувствует, когда он врет.

— А не буду ничего придумывать, — решил Гена, — скажу, что Маринка попросила принести ей тетради, и все. Хоть посмотрю на нее еще раз, а то до завтра уже не увижу.

К его удивлению Лена без слов отдала тетрадки и снова уткнулась в экран. Там высвечивались какие-то непонятные таблицы. На его вопрос, что это такое, она только махнула рукой — мол, иди, не мешай, ты все равно не поймешь. Он потоптался еще немного, но она никак на него не реагировала. Тогда, надувшись, он пошел домой. Его прямо распирало от негодования. Этот компьютер — и кто только его выдумал! Он так и знал, что из-за этого проклятого железа она теперь будет отдаляться и отдаляться. С каким удовольствием он бы его — с балкона.

Конечно, если бы и у него был компьютер, он тоже не отрывался бы от экрана − чтобы потом ей же все объяснять и показывать. А теперь, что ж? Скоро он безнадежно отстанет — и ей просто не о чем станет с ним говорить. Заведет себе знакомых в Интернете, а он будет стоять в сторонке, сжимая кулаки в бессильной злобе неизвестно на кого.