Свет далекой звезды

Утром следующего дня Дима задолго до назначенного часа сидел на заветной скамейке. Выражение его лица было таким сложным — смесь страдания и ожидания — что прохожие, кто с интересом, кто с сочувствием, поглядывали на грустного молодого человека. Какой-то малыш подошел и протянул Диме мячик.

— Дядя, не плачь, — участливо сказал он. — На, поиграй.

— Спасибо, зайчик, — улыбнулся Дима. — Я не плачу. Иди, играй сам.

И погладил малыша по льняной головке.

Стрелки нехотя ползли к десяти. Дима не сомневался, что Лена придет. Но что она скажет ему? И что он скажет ей? Терзаясь, он пытался найти ответ, — но все слова, приходившие на ум, казались ему то глупыми, то откровенно пошлыми.

Две узкие ладошки закрыли ему глаза. Лена! Она пришла. Он счастливо вздохнул, поцеловал каждую ладошку, и ее руки обвили ему шею. Потом она обошла скамейку, села рядом и заглянула ему в лицо.

— Димка-невидимка! — пропела она. — Где твоя улыбка, полная задора и огня?

Она не сердится!

Гора Эверест свалилась с бедной Диминой души, и ему стало так легко, что, казалось, взмахни он руками — и полетит.

— Лена! — простонал он. — Леночка! Прости меня, я больше так не буду. Никогда, клянусь!

— Как никогда? — Она широко раскрыла глаза. — Что, совсем? Ой, Дима, не пугай меня!

Он посмотрел на нее непонимающе. Она закрыла лицо ладошками, и ее плечи затряслись от смеха.

Он терпеливо ждал, когда она насмеется. Наконец, она вытерла выступившие от смеха слезы и серьезно посмотрела ему в глаза.

— Дима, давай поговорим. Обо всем и откровенно.

— Давай, — послушно согласился Дима. — Только сначала ответь: ты своей маме рассказала?

— Конечно. Я ей обо всем рассказываю. И она мне.

— Тогда все! Я к вам больше — ни ногой. Воображаю, что она теперь обо мне думает.

— Ничего плохого она о тебе как раз не думает. Наоборот, она о тебе очень хорошо думает. Она думает, что ты меня очень сильно любишь, поэтому и не сдержался. Но она считает, что, поскольку это касается нас обоих, нам надо вместе решить, как быть дальше.

Димочка, я хочу того же, что и ты. Но не сейчас. Ты же понимаешь, какие могут быть последствия.

— Понимаю, — потупился Дима. И вспомнил Иру. Ох, не дай бог!

— Леночка, все будет, как ты скажешь. Я сам больше — ни-ни! Обещаю и клянусь!

— Димочка, вот представь: мы сдаем все экзамены, поступаем в институт и в августе едем в студенческий лагерь на море. Мама говорит: там так чудесно! И все у нас будет. Будем жить в одной палатке. Целый месяц вместе. И даже, если потом — малыш, ничего страшного. Мама говорит: вырастим.

Дима даже глаза зажмурил от такой сияющей перспективы. Неужели возможно такое счастье? Ох, дожить бы!

— Доживем, — заверила его Лена. — Всего каких-то четыре месяца. Сейчас главное, не сорваться. Дима, я все годы шла к этой медали, будь она неладна. Но теперь надо сделать последнее усилие. Да и тебе — столько надо поднять! В математике ты еще более-менее. А физика? Ты же ее ухватил только чуть-чуть, самый хвостик. В механике, я уверена, ты — по нулям. А электродинамика? Расчеты цепей — ты имеешь о них представление?

— Ни малейшего, — признался он.

— Вот видишь! А термодинамика? Все эти задачи на тепловой баланс. А на газовые законы? Их же — тьма! А у тебя — апрель, май, июнь — все! Экзамены.

Мама говорит: конкурс будет бешеный. Пять-шесть человек на место. Это значит, из пяти проходит только один. Представляешь? Надо знать лучше остальных четырех. А из нашей школы на этот факультет идут почти все. Даже Венька с его тройками знает физику лучше тебя. Но ведь туда — не только из нашей школы стремятся. Половина ребят из физматшколы при университете тоже идут на этот факультет.

— А они чего туда прутся? Шли бы в свой университет.

— Факультет больно хороший. Нравится.

— Ох, Лена, если ты хотела меня напугать, то своего добилась. Что же мне делать? Я уже дрожу.

— Заниматься. А что еще остается? Давай разделим всю программу по физике на количество дней до июля и каждый день, включая все воскресенья и праздники, будем вместе проходить определенный кусок. Заодно и я с тобой повторю. А то вдруг не сдам математику на пятерку — тогда мне все сдавать. Да и учиться на первом курсе будет легче.

— Давай, сегодня и начнем, — загорелся Дима. — Бог с ними, с каникулами. А то я чувствую — не успею.

— Давай. Пойдем ко мне. Только… знаешь, Дим. Если ты вдруг почувствуешь, что… что не можешь… без этого — ты мне скажи. Ладно? Я тогда соглашусь. Только не бросай меня. Я тебя очень люблю — я не смогу без тебя.

— Лена, да ты что? Леночка, как тебе в голову могло такое прийти? Чтоб я?! Тебя?! Бросил?! Да я без тебя не могу жить! Выбрось эти мысли из головы. Ты все правильно решила. Ты у меня — самая красивая, самая умная, самая лучшая девочка на всем земном шаре. И во всей Галактике. А целовать тебя можно? Хоть иногда?

— Можно, — засмеялась Лена. — Только осторожно!

— Нет, ну я же обещал.

— Тогда пойдем. Дел у нас с тобой — невпроворот.