Свет далекой звезды

— Лена, да ты что? Кто ж меня послушает? Сашка меня, знаешь, куда пошлет? Нет уж, уволь. Пусть сами решают свои проблемы. А то можно такого насоветовать, − потом не будешь знать, куда деваться. Ох, как неохота уходить, а надо. Темно уже. О, опять звонят. Определенно, это мои.

— Да иду, иду! — закричал он в трубку. — Что делали? Занимались, естественно. Что значит, чем? Мама, что за вопросы? Физикой, в основном. Ну, мне не веришь, Лену спроси или Ольгу Дмитриевну. Ладно, я же сказал — иду.

Все каникулы Дима с Леной трудились с утра до вечера. За эти десять дней Дима узнал столько, сколько, наверно, не изучил за последние три года. Лена умела так объяснить, что самые трудные разделы становились понятными. Оставалось только удивляться, как до него все это не доходило раньше.

— Понятно? — спрашивала она, объяснив ему какое-нибудь очередное правило Ленца.

— Ежу понятно! — восклицал Дима. Он где-то слышал эту фразу. — Ты объясняешь даже лучше Марины. Хотя она тоже очень хорошо объясняла. Вам с ней надо бы идти в пед — вам же цены нет, как педагогам. Вы — национальное достояние!

Тут он увидел, что лицо Лены сразу погрустнело, и мысленно выругал себя. Зачем он вспомнил про Марину — она же не может спокойно слышать это имя. А может, она его ревнует? Так это же здорово. Значит, любит по-настоящему.

— Леночка, — участливо спросил он, — ты чего запечалилась? Что-нибудь не так?

— Про Марину подумала. Как она живет, не представляю. Ведь надо же каждый день вставать, ходить, что-то делать. За что ей такая мука? И я — тому виной.

При этих ее словах Дима просто воздел очи к небу. Да сколько же можно себя казнить! Нет, Лена, определенно, из породы самоедов.

— Лена, с чего ты взяла, что она мучается? У нее все прекрасно. Встречается с хорошим парнем. На меня и не смотрит — кивнет при встрече, и все. Успокойся и забудь!

Ничего не ответила Лена на эти слова, только тяжело вздохнула. Она чувствовала, что права, но не стала его разубеждать. Зачем и ему казниться тоже? Ведь все равно ничего не изменишь. И он снова не полюбит Марину, и она, Лена, никому его не отдаст.

А вскоре ее правота подтвердилась самым неожиданным образом. Они с Димой возились на кухне — готовили обед. Точнее, готовил Дима, а Лена, подперев рукой щеку, наблюдала за его действиями. Хлеб она уже нарезала, а больше он ей ничего не позволял. Из радиоприемника лилась приятная музыка — какой-то джаз. Как вдруг голос диктора произнес:

— А сейчас прозвучит песня лауреата московского фестиваля — композитора Ларисы Локтевой — на слова юной поэтессы Марины Башкатовой. Песня называется "Боль".

Лена остановившимися глазами посмотрела на Диму. Дима, держа в руке нож, медленно опустился на табуретку.

— Все кончено.

Закрыты двери,

А я еще чего-то жду,

— зазвучал серебряный голос Ларисы,

— А я его словам не верю

И повторяю, как в бреду:

“Он

Притворялся злым и грубым.

Не может быть, чтоб он забыл,

Мои глаза, улыбку, губы,

Ведь он их так всегда любил.”

— Какой ужас! — прошептала Лена. Дима потянулся выключить радио, но она задержала его руку.

— И тишина,

И дикий холод,

И шевелиться нету сил,

— пел знакомый голос, выворачивая им души.

— Меня случившегося молот

Пудовой болью раздавил.

— Сидеть бы вечно так

Без света,

А надо встать, домыть, дошить.

И не дает никто ответа:

Как

С этой болью

Дальше жить?

Песня кончилась, но они долго сидели молча, приходя в себя. Наконец, Дима заговорил:

— Это еще ничего не значит. У Марины сильно развито воображение. Помню, мы еще встречались, а она уже сочинила стихи об одиночестве. Такое тяжелое стихотворение — меня просто мороз продрал по коже.

— Она предчувствовала.

— Да что она тогда могла предчувствовать? Это были наши первые свидания. Просто, попало под настроение. И эту песню тоже, наверно, написала под настроение. Может, это и не обо мне вовсе.

— Дима!

— Ох, Леночка, ну что теперь поделаешь? Ну, потерпи — скоро конец. Окончим школу и перестанем встречаться с ней каждый день. Она переболеет и забудет.

— Она идет туда же. На наш факультет.

— Ну и что? Может, она будет в другой группе? Однозначно будет, я позабочусь. Любовь моя, не надо себя терзать! Разве будет легче, если у тебя головка разболится или сердце? Доставай тарелки, уже все готово. О, вот и звонок — твоя мама пришла. Значит, будем обедать. Улыбнись, а то она тоже расстроится.

И он пошел открывать дверь.

Глава 71. ГЕНА ПОДСЛУШИВАЕТ

А завтра началась и побежала самая последняя в их жизни короткая четвертая четверть, согретая весенним солнышком и украшенная расцветающими жерделами и вишнями, в изобилии росшими на улицах и во дворах.

Как и многие ребята из их класса, Лена и Дима упорно готовились к государственному тестированию. Они купили сборники примерных тестов и несколько раз их прорешали. Там были такие задачки! Даже Лена не сразу справлялась — чего уж говорить о Диме?

Маринка тоже собиралась тестироваться. Но когда она натыкалась на трудные задачи, обращаться за помощью ей теперь было не к кому. К Лене она не обратилась бы ни за что на свете, а Гена ей был уже не помощник.