Свет дня

Тут в дверь кто-то постучал, но майор не обратил на это ни малейшего внимания. Тем не менее через некоторое время дверь тихо открылась и в камеру вошел охранник, неся в руках небольшой турецкий подносик с бутылкой ракии и двумя бокалами. Туфан жестом приказал ему поставить все на стол и тут заметил мою миску супа.

— Может, хотите еще?

— Нет, благодарю вас, сэр.

Он сказал несколько слов по-турецки охраннику, тот немедленно схватил со стола миску, стремительно выскочил из камеры и снова закрыл за собой дверь.

Майор Туфан неторопливо положил открытую папку на колени и так же неторопливо налил себе в бокал немного ракии.

— Перелет сюда из Стамбула оказался не таким уж гладким, — отпив глоток с таким видом, будто глотает противную пилюлю, заметил он. — На короткие расстояния у нас все еще летают самолеты с поршневыми моторами. — Он слегка подвинул бутылку поближе ко мне. — Вам тоже лучше бы выпить, Симпсон. Кто знает, вдруг поможет?

— И также сделает более разговорчивым, так сэр?

Туфан поднял на меня серые глаза и холодно заметил:

— Надеюсь, нет, Симпсон. У меня нет ни малейшего желания тратить мое драгоценное время на бесцельные разговоры. Так что рекомендую выпить, и давайте приступим к делу. — Он с треском захлопнул папку. — Итак, прежде всего давайте посмотрим, в каком положении вы оказались. Ну, во-первых, обвинения, выдвинутые против вас, грозят вам по крайней мере двадцатью годами тюремного заключения. Более того, в зависимости от степени вашей вовлеченности в политические аспекты данного дела мы, возможно, даже будем настаивать на вынесении вам смертного приговора.

— Но, господин майор, я имею ко всему этому лишь косвенное отношение, уверяю вас. Я не более чем жертва сложившихся обстоятельств… причем совершенно невинная жертва.

Конечно же можно было попробовать убедить себя, что он просто-напросто блефует, но особой уверенности в этом у меня не было. Снова эта чертова фраза — «политические аспекты». Мне уже не раз доводилось читать о казнях за так называемые политические преступления. Включая даже бывших членов правительства. Теперь я уже жалел, что отказался от предложенного мне бокальчика ракии. Сейчас у меня заметно дрожали руки, и, протяни я их к бутылке, он сразу это заметил бы.

Впрочем, похоже, ему не было нужды видеть это — он прекрасно понимал, что именно со мной происходит, и хотел, чтобы я тоже об этом знал. О том, что он тоже знает… Майор взял со стола бутылку, налил в бокал ракии и пододвинул ко мне.

— Впрочем, о степени вашей вовлеченности мы поговорим чуть позже, через минуту-другую, — сухо произнес он. — Сначала давайте обсудим вопрос о вашем паспорте.

— А что тут обсуждать, господин майор? Он просрочен, я этого не отрицал тогда и не собираюсь отрицать сейчас. Но знаете, если бы комендант вашего поста строго следовал букве закона, он немедленно отправил бы меня на греческую сторону границы…

Туфан нетерпеливо пожал плечами:

— Слушайте, давайте сразу же расставим все по своим местам. Чтобы больше никогда к этому не возвращаться. Вы уже совершили серьезнейшее уголовное преступление на турецкой территории. И что, надеетесь избежать естественных последствий только потому, что ваши документы не совсем в порядке? Хотя кому, как не вам, знать, что ваш паспорт просрочен отнюдь не по причинам чьего-то недосмотра или вашей легкомысленной невнимательности. Нет, просто египетское правительство отказалось возобновить его действие, только и всего. Более того, не далее чем два года тому назад они официально аннулировали ваше гражданство на основании того, что в свое время вы сделали несколько ложных заявлений в своих документах для натурализации. — Он бросил беглый взгляд на бумаги в папке. — В частности, вы заявили, что вас никогда не судили за какие-либо уголовные преступления и не осуждали на тюремные сроки. И то и другое было откровенной ложью.

Боже мой, какое же нечестное передергивание вполне очевидных фактов! Такую информацию им могли дать лишь сами египтяне. Мне оставалось только пожать плечами.

— Против этого решения я все это время протестовал и твердо намерен протестовать и дальше…

— Равно как и продолжать пользоваться паспортом, на который утратили все законные права и который не сдали, как положено, в консульство?

— Да, но мое дело, сэр, все еще находится в процессе производства! Окончательного-то решения еще нет! Более того, я уже официально обратился с просьбой о восстановлении моего британского гражданства, на которое, как законный сын британского военного офицера, имею полное право. Собственно говоря, я на самом деле британец!

— Насколько мне известно, британцы придерживаются совершенно иной точки зрения. После всего того, что случилось, думаю, вам их совершенно не в чем обвинять.

— К вашему сведению, сэр, в соответствии с положениями британского Закона о национальной принадлежности от 1948 года я считаюсь британцем до тех пор, пока сам официально и недвусмысленно не откажусь от этого. Чего лично я никогда не делал и, уверяю вас, никогда не сделаю.