Свет джедаев

Маркион Ро начал мерить шагами импровизированную сцену. Не переставая говорить, он указывал на конкретных нигилов, выделяя их из толпы, наблюдая за улыбками на их лицах и за выражением зависти на лицах их соседей.

– Я собрал архив Троп, которые проведут нас по всей Галактике, – сказал Маркион. – Мы можем отправиться, куда пожелаем, и взять все, что захотим. Лина Со, ее Республика и джедаи попытались уничтожить нас, но благодаря жертве Кассава у нас появилось дополнительное время. Время отстроиться, время спланировать, время умножить наши ряды. Придет день, когда мы докажем Республике, что нас нельзя уничтожить. Они начнут бояться нигилов. И если они снова попытаются отнять нашу свободу, мы разорвем их на куски.

Маркион Ро потянулся к парящему рядом дроиду-прислужнику и погрузил пальцы в чашу. Они окрасились красным.

– Клянусь кровью того, кто отдал ради нас все… кровью Кассава.

Маркион Ро вытянул три пальца и провел ими на лице три неровные линии. Молнии. Кровь.

Дроиды-прислужники опустились в толпу, и он увидел, как нигилы повторяют его жест, обмакивают пальцы в кровь и рисуют зигзагообразные линии на своих лицах.

Маркион Ро не знал, задается ли хоть кто-то из них вопросом, как в одном живом существе могло оказаться столько крови или как он вообще смог заполучить кровь Кассава, если тот погиб где-то в космосе, но это не имело значения. Важно было лишь то, что никто и никогда не спросит его об этом, потому что сомнения можно истолковать как слабость, а нигилы оставались сильными, искореняя слабости.

«Круг за кругом, круг за кругом», – подумал он, глядя на Галактику, глядя в глаз шторма.

– Идите же, – велел Маркион Ро, – идите и приведите мне новых нигилов, скольких сможете…

Он улыбнулся.

– …и я отдам вам все.

Мари Сан Текка спала. Она выглядела безмятежной в своем коконе из проводов, манипуляторов и систем диагностики – всего того оборудования, необходимого медицинской капсуле, чтобы поддерживать жизнь древней женщины.

– Отдыхай, моя дорогая, – произнес Маркион Ро, положив ладонь на поверхность капсулы и чувствуя исходящее от машины тепло. – Впереди у тебя очень много работы.

Мари выглядела как эмбрион – крошечная и сморщенная, лежит на боку, руки прижаты к груди. Эта капсула была похожа на извращенную материнскую утробу – хотя Маркион сомневался, что в Галактике есть более далекий от материнского лона человек, чем эта старуха.

Маркион сказал нигилам правду. У него действительно был собран целый архив из тысяч Троп. Мари десятилетиями прокладывала тайные маршруты через всю Галактику, и все они вносились в базу данных, откуда их при желании можно было извлечь. Нигилы могли возникнуть где угодно, хоть на крыше дворца канцлера Со, будь на то его воля.

Интересно, а сколько еще сможет протянуть Мари? Достаточно долго, решил Маркион. Ему удалось отыскать поставщика нового чудодейственного лекарства – бакты, которое наверняка сможет помочь. Бакта поставлялась с планеты в системе Хетцаль, что изрядно позабавило Глаза. Он едва не уничтожил эту систему.

Маркион Ро отвернулся от спящей Мари Сан Текки, вышел из ее палаты и спустился на три палубы ниже. Он шел через прекрасные арочные проходы и огромные галереи, где когда-то читались проповеди и строилось будущее, где семьи работали, планировали и мечтали о лучшей жизни.

Пока все это не закончилось.

Теперь «Электровзор» был пуст. Заброшен.

Наконец после долгого пути через огромное судно Маркион Ро очутился в месте, которое разительно отличалось от умиротворенной, едва освещенной комнаты, где Мари Сан Текка коротала свои бесконечные годы.

Здесь огни были яркими, грани – острыми, а поверхности – сияющими. Здесь было невозможно дать покоя глазам, и даже сомкнутые веки не спасали от яркого света.

Стены и палубы здесь были сплошь металлическими. Восемь камер. В семи находились пленники, притащенные Пэном Эйтой, – ничтожества, похищенные с пассажирского транспорта, шедшего на Травнин. Простые смертные, явно не заслужившие заточения на флагмане Глаза Нигилов.

Какая жалость. Жизнь редко была справедлива.

Семь камер были подключены к электрической системе корабля, запрограммированной таким образом, чтобы наносить пленникам удары током случайной силы и длительности. Из-за этих ударов и яркого света спать было невозможно. Пребывание в камере на тюремной палубе «Электровзора» вызывало гнев, боль, страх и в конечном итоге безумие.

И все это было подготовлено специально для обитателя восьмой камеры.

Для джедая.

Маркион Ро шел по коридору мимо сидящих в камерах пыток несчастных и остановился возле последней. Джедай взглянул на гостя. Он выглядел спокойным, но в глазах читалась усталость. Он мог сколько угодно демонстрировать свою безмятежность, но эмоциональные терзания, которые он должен был ощущать от соседей, явно достигали намеченного эффекта. Он и сам должен был испытывать жуткую боль от сломанной ноги, но Маркион даже пальцем не пошевелил, чтобы пленному оказали помощь в оборудованных по последнему слову техники медицинских отсеках, расположенных всего несколькими палубами выше.