Свет и Тень

Кудр провел нас к свободному ряду, и мы полностью его заняли. Когда мы расположились, слившись с общей толпой, стало ясно, почему нас не повели через главный вход.

Все-таки местные «вышибалы» здесь тоже были. И досматривали вновь прибывающих они достаточно пристально. Двое мужчин, чьи капюшоны еще не были надвинуты на глаза, с особой дотошностью и тщательностью изучали каждого арцына. Те, словно куклы, повиновались и делали все, что от них требовали. Хорошо хоть ничего неприличного, а то, глядя на этих мужиков, складывалось впечатление, что они могут и до гола раздеть в поисках контрабанды.

Но, к счастью, или, к сожалению для «вышибал» (хлеб же надо было отрабатывать), ничего запретного прибывающие арцыны в Храм не приносили. Солнце продолжало садиться, а зал потихоньку стал наполняться слабым на фоне дневного света, мерцанием многочисленных свечей.

Честно признаться, если бы мы здесь не были шпионами и не предполагали, что этот орден (или секта) имеет дело с Теневиками, можно было бы даже повосхищаться местными красотами. Я, если честно, была удивлена масштабу происходящего. Все-таки это большой город, а арцыны поклонялись иным богам, разве бы в нашем мире за это, по крайней мере, не попытались прикрыть лавочку?

Но, как говорится – это далеко не наш мир.

К нашему счастью все арцыны, занимавшие места в зале, не снимали капюшонов, поэтому мы могли не опасаться разоблачения. Сказать, кто скрывался под той или иной мантией, было практически невозможно. Ничто не выдавало никаких признаков. Вроде люди и хватит об этом.

Пока зал медленно заполнялся будущими участниками предстоящего действа, я наблюдала за тем, как верхние оконца постепенно мрачнеют и погружаются во тьму. Было не по себе, особенно учитывая тот факт, что мы, Световые, черпаем свою силу из Света. Но мои коллеги держались стоически, поэтому и я не подавала вида, будто меня все это беспокоит. Мы ведь знали, на что шли, чего теперь-то говорить?

Когда солнечных лучей оставалось не больше двух маленьких полосок в последних нижних оконцах, словно бы отовсюду и ниоткуда одновременно раздалось незнакомое пение, похожее на церковный хор. Арцыны тотчас же поднялись со своих мест, мы последовали их примеру. С того места, где на нас смотрели ужасные глаза неизвестного мне божества, распахнулась незаметная дверь, и теперь стало казаться, будто у монстра появилась пасть, которую он некрасиво распахнул.

Из дверей вышли несколько… местных священников, надо полагать, а также некий отличавшийся от них субъект. На самом деле меня это несколько удивило, но виду я не подала.

Священники местного разлива были облачены в те же бордовые мантии, однако манжеты их мантий, а также край капюшона окаймляла желтая линия. Они единственные, кто эти капюшоны не надел.

Как обмолвился Кудр в перерывах между разглядываниями меня, словно самый желанный и вожделенный объект в мире, капюшон был признаком смиренности. По местным легендам, иные боги не желали видеть грешные лица и глаза членов ордена. Только чистым и допущенным до местной разновидности сана полагается открывать перед богами свои лица. Но, мол, все равно нечестивцы, поэтому капюшон все еще присутствовал.

Бессмыслица какая-то, но таковы религиозные фанатики Эрридона. И это ведь еще только один такой орден, судя по тому, что я слышала, тут таких – пруд пруди. Все хотят во что-то верить.

Тип, которого вели священники, вообще был без мантии. Почему – мне было неизвестно, Кудр не делился. Это был болезненного вида мужчина, худой, словно щепка, с больными глазами. Когда он проходил мимо нас по направлению к алтарю, я заметила, что зрачки у него были желтыми. Надеюсь, он нас ничем не заразит.

Священники подвели типа к алтарю, и толпа стала подпевать песнопениям. Кудр успокоил нас заранее, сообщив, что не все знают слова, поэтому ничего страшного не произойдет, если мы будет просто молчать.

Если честно, эти песнопения меня впечатлили. Голоса мужские окружали нас какой-то особенно аурой, а судя по тому, что вскоре алтарь засветился голубоватым светом, полагаю, к этому всему еще как-то была примешана магия.

Типа поставили перед алтарем, и священники принялись отплясывать танцы с бубнами. Не в буквальном смысле, конечно, но нечто похожее начало твориться. В их руках появлялись разные ритуальные предметы, которыми они рассекали воздух вокруг «избранного», иногда что-то на него сыпали, а потом творилось небольшое волшебство, вспыхивали то там, то тут разные искры слабого света.

Колдовство.

Но это все было не важно, ровно до того момента, пока внезапно иллюзия некой схожести с церковными обычаями не развеялась напрочь. Типа уложили на алтарь. Меня это сильно напрягло, и я уже не знала, как реагировать. Неужели они собирались совершать жертвоприношения?

Деталей данной мессы Кудр не знал, но из-за того, что солнце уже село окончательно, а залитый едва светом свечей огромный зал внушал, по меньшей мере, тревогу и беспокойство, становилось не по себе.