Свет и Тень (СИ)

«Лучше будет сразу расставить все точки над “i”», — подумал он.

— Хорошо, я буду ждать тебя у себя в кабинете, — произнес господин Хаскиль. – Иди, тебе и правда следует переодеться и умыться.

— Что, на бродягу похож? — не удержавшись, спросил Альк.

— Зачем подтверждать очевидное? — пожал плечами посол и развернулся, чтобы уйти. — Я тебя жду, — бросил он через плечо.

Как же хорошо оказалось дома! Как приятно было, расслабившись, лежать по шею в тёплой ароматной воде. Даже в сон потянуло! Но Альк взял себя в руки: успеет он выспаться, потом, когда Рыска будет рядом. Когда отец будет всё знать…

Как здорово оказалось снова надеть привычную с детства одежду, красивую и дорогую, подчёркивающую все его достоинства. Как трогательно няня заботилась о том, чтобы ее любимый воспитанник поскорее стал красивым!

Сестра, постучавшись, вошла в его комнату, снова обняла. Глаза её сияли.

— Ты как? — доверительно спросила она.

— Все хорошо, — Альк тоже её обнял.

Надо бы поговорить с ней хоть немного, но он думал совершенно о другом.

— Слушай, Камилла, — обратился он к сестре, — а не могла бы ты дать мне на время свое платье? Любое.

— Зачем тебе? — удивилась она.

Альк вкратце рассказал ей о Рыске, и чем больше она узнавала, тем более хмурой становилась.

— Ты уверен? — наконец спросила она.

Альк вздохнул.

Нет, он был не уверен. Не уверен, что отец придёт от всего этого в восторг. Не уверен, что Рыска со всем согласится. Да и в себе самом на этот счет — не уверен… Но кое-что он осознавал чётко, так, словно это было где-то прописано: если он сейчас отпустит Рыску, он будет жалеть об этом, возможно, всю свою жизнь.

— Я уверен, — ответил он сестре. — Дай своё платье, Камилла!

Сестра со вздохом покачала головой. Что ж, его всё равно не переубедишь, раз он решил.

— Хорошо, пошли ко мне, — произнесла она, направляясь к двери. — Только я немного поправилась после родов, — добавила она уже на лестнице, — поэтому платье дам с корсетом, чтобы не оказалось велико. Сам затянешь по размеру. Помнишь, как это делается?

— Даже помню, как снимается!

— Дурак! — Камилла шутливо хлопнула его по плечу.

Альк лишь хмыкнул в ответ.

 — Шпильки, ленты, заколки всякие нужны? Волосы у нее длинные?

— Очень.

— Может, мне с тобой поехать? Приведем девушку в достойное состояние, — предложила Камилла, — отец меньше возмущаться будет.

Альк отмахнулся.

— Поверь, это ни коим образом делу не поможет. Да к тому же… Нам с ней надо ещё наедине немного пообщаться. Ты дай всё, что обещала. Я сам справлюсь.

Они как раз дошли до комнаты Камиллы, и сестра сама, без помощи служанки, собрала в сумку вещи.

— Попроси в кормильне, пусть там кто-нибудь отутюжит. А впрочем, как хочешь, — безнадежно произнесла она. Потом снова вздохнула и буквально взмолилась:

— Давай поеду с тобой! У меня сердце почему-то не на месте! Обещаю: какая б она ни была, слова не скажу. Тебе хороша — и ладно.

— Нет, я сказал, — повторил Альк, нахмурившись.

Они немного помолчали.

— Волнуешься? — угадала сестра.

— Есть немного, — отвернувшись, признался Альк.

Ей он не врал. Да и бесполезно это было: Камилла с детства его знала. С ней у него отношения сложились намного более доверительные, чем с братьями, может быть, потому, что их разделяло каких-то три года, а братья были один на десять лет старше, а другой на семь лет младше Алька.

— Ладно, надеюсь, все будет хорошо, — улыбнулась сестра. — Ты сейчас ему скажешь?

— Сейчас.

–Ну, желаю удачи. — Она проводила брата до отцовского кабинета, поцеловала в щеку и ушла.

Когда Альк вошел в кабинет, отец поднялся ему навстречу. Три щепки они смотрели друг на друга, а потом, не видя больше для этого препятствий, обнялись. А затем уселись, продолжая смотреть, отец — за стол, а Альк на диван напротив него.

Из всех своих сыновей господин Хаскиль любил Алька больше других и давно относился к нему как к равному, к тихой зависти остальных.

— Я рад, что ты жив, сын, — наконец произнес посол.

— А я рад вернуться домой и очень рад видеть тебя в добром здравии, — ответил Альк.

— Теперь ты всё понял, Альк? — спросил отец.

Альк улыбнулся.

Не то, что семь лет, — ещё месяц назад он взвился бы от таких слов. Но не сейчас.

Сейчас в жизни всё было по-другому. И потому, наверное, он произнёс:

— Да, отец. Всё понял. Не то, что ты думаешь, но понял, — он сделал паузу, глядя на отца и продолжал. — Я понял, что заставил близких мне людей страдать. Понял, что дороже вас всех в моей жизни ничего не может быть. Понял, что если не увижу вас, то сойду с ума.

— А твой поступок? Уход в Пристань?

— Об этом я не жалею, — Альк улыбнулся снова. — Мне просто немного не повезло…

— Немного? — перебил его отец. — Я уже всё знаю! Ты был крысой!

Альк глубоко и счастливо вздохнул. Надо же, теперь это вспоминалось как страшный сон, канувший в никуда с рассветом.

— Как такое получилось? И как ты смог спастись? — спросил посол.

Альк начал свой рассказ, в душе радуясь. Хорошо, что отец сам спросил об этом. Легче будет повернуть с этого разговора на тот, о Рыске. Тем более, что посла крайне заинтересовала спасительница сына.