Свет и тьма

И Катан стал перечислять: Черныш, Пепел, Уголёк. На последнее имя конь отозвался тихим ржанием и тряхнул головой.

– Отлично! Теперь твоей кличкой будет “Уголёк”, – удовлетворённо заявил Катан, а Уголёк громко фыркнул.

Катан тронул стременами бока мерина, и тот тронулся вперёд. Катан взял в руки поводья, учась обращаться с ними, направляя Уголька следом за отрядом.

– Счастливого пути! – громко пожелал мужичок.

– Спасибо! До встречи!

Отряд двигался по улицам города тихим шагом и Уголёк без труда нагнал остальных товарищей нового хозяина. Катан направил его обгонять арьергард и занял своё вчерашнее место в отряде – следом за Миримэ и Каминари. Пару раз Катан пытался заговорить с Миримэ, но та демонстративно молчала. На привале Каминари взялась активно натаскивать Катана в работе с шаровой молнией.

– Слушай, Ками, чего это Миримэ вдруг так взъелась на меня? Я её чем-то вчера обидел?

– Ты от природы дурак или только тут таким стал?

– Я же в твоём теле. Наверное, это от тебя досталось! Не удержался и съязвил Катан.

Девочка недовольно засопела:

– Всё на этот раз, иди, заряжайся!

– Нет, правда: ты хоть намекни! – жалобно, но с ноткой раздражения взмолился Катан, доставая из сумки один из кристаллов и зажимая его в ладони.

– Что с тобой, дубиной, сделать… Она обиделась, что ты ночь провёл с Тауриэль.

– Я, что: специально? Или по собственному желанию? Она же мой наниматель и командир. Насильно затащила меня к себе.

– Ага, ты даже не попытался остановить её. Хотя… чего молодого и холостого парня винить, что он поддался чарам красивой эльфийки? Я бы точно ещё как бы поддалась и была бы совсем не против. В своём теле…

– Всё равно не понимаю! Я же ничего плохого не сделал!

– А хорошего? – подмигнула Каминари.

– Тауриэль просто хотела посмотреть, чего я уже умею в магии. Так и сказала: «Покажи мне всё, что умеешь!»

Девочка хмыкнула:

– И ты показал ей свою… “магию”?!

– Ну да: наколдовал шаровую.

Каминари пристально смотрела на него: не шутит ли он? Всхлипнула пару раз, сдерживая себя. Потом сдерживаемые всхлипы переросли в неудержимый смех. Девочка билась в истерике, катаясь по траве:

– Он… Наколдовал… Молнии шар… Ой! Держите… меня семеро! – едва умудрялась она вставлять слава в свой безудержный смех.

Наконец, отсмеявшись, утерев кулачками слёзы, она заявила:

– Теперь-то понятно, почему командир такая злющая сегодня, а ещё вдруг потребовала меня молнию развоплощать тебя научить. Небось, полночи ждали, пока она исчезнет. Тут она опять едва не начала смеяться. Как мы все, все: и я, и обе эльфийки, могли забыть кто ты!

– Кто я?!

– Маленькая, глупая, девочка…

– Попрошу называть меня Катаном! – обиженно заявил Катан.

– Ну, ты и можешь насмешить! – всё ещё переводя дыхание, заявила девочка. – Не переживай, поговорю я с Мири, улажу ваше “недоразумение”. Не будет она больше на тебя дуться. Ещё и виноватой её заставлю по отношению к тебе почувствовать. Раз повеселил меня так.

Время привала закончилось, командир солдатского отряда поднимал своих подчинённых в сёдла. Тронулись дальше в путь. По дороге Каминари и Миримэ уехали чуть вперёд, подальше от Катана, и о чём-то оживлённо беседовали.

На следующем привале Миримэ подошла к Катану и с заискивающей, виноватой улыбкой стала извиняться, что она была неправа, да и, вообще говоря, не имела никакого права так себя вести в любом случае. Очень-очень виновата и просит прощения. Катан уверил её, что всё в порядке, и ему не за что держать на неё зло. Потом подошла Каминари и растащила их в разные стороны, сказав: «А ну-ка разбежались голубки! Нам ещё с Катаном тренироваться надо!»

Уже поздно вечером, на очередном привале, Тауриэль подошла к Каминари и потребовала от неё отчёта по готовности Катана к заключительным испытаниям перед Советом. Девочка ответила, что ученик ещё не совсем готов, а на нападки эльфийки, что Каминари не выполняет своей работы, заявила, что по её же, Тауриэль, распоряжению обучала Катана сегодня управляться с шаровой молнией. И научила, кстати… Тауриэль смутилась и спросила, сколько ещё времени нужно для обучения Катана, вернее – для подготовки того к испытанию. «Этот, и ещё парочка тренировок», – пообещала Каминари. Тогда Тауриэль дала распоряжение заночевать тут же, в полях, на месте этого привала. Каминари и Катан продолжили тренировки, перейдя к управлению расходом маны. Кристаллы Катана уже давно перестали успевать восстанавливаться между перезарядками “ученика”, поэтому Тауриэль выделила из запасов отряда ещё “камушков”.

На развилке, проезжая мимо указателя, Катан прочитал на стрелке, указывающей в направлении их поездки: «г. Столица, 30 км». Под ним туда же указывали ещё два указателя: «п. Шахтёрский, 70 км» и «к. Спящий Великан, 70 км». Стрелки налево гласили: «Шахта № 5, 15 км» и «Шахты № 8 и № 9, 20 км». В ту сторону направлялись пустые подводы, а оттуда, минуя перекрёсток, направо, шли уже груженные железной рудой и гранитом. Стрелка направо гласила: «г. Сталин, 13 км».

– Сталин – это что, промышленный город? – спросил Катан у едущих в конце отряда солдат.