Свет и тьма

– Что делает, что делает? Погоду делает! Благоприятный климат после терраформирования поддерживает в этой части континента.

– А ещё у нас есть и второй артефакт-шар, выставленный на обозрение и поклонение на другой площади города, с противоположной стороны дворца, – радостно встрял, обрадованный эльфийской поддержке, солдат.

– И он тоже единственный? – ехидно спросила Каминари. – И неповторимый?

– Ну да, в общем-то…

– Если каждый из них существует уже не в единственном экземпляре, то как же они могут сразу оба оставаться единственными?

– А… Ты про это… – опять вмешалась Миримэ. – Так они разны в своём единстве: один – Единственный и Неповторимый Дар Эльфов, а другой – Трофей Вечного Лета.

– Трофей же! А не единственный и неповторимый. Что ты вводишь в заблуждение? – надула губки Каминари.

– Постойте-ка, – у Катана возник очередной и, как ему самому показалось, своевременный вопрос, – а почему трофей? Элькийцы его захватили в войне?

– Ха! Да разве могут люди жить в мире и согласии хоть с кем-то? Когда вы даже сами с собой грызётесь всё время! Если есть рядом хотя бы два человеческих государства, то они обязательно перессорятся и передерутся. Человек человеку волк! А кто не согласен – не войте!

– А как же люди живут в мире с эльфами, с орками, с рептилоидами?

– Эльфы и орки на две головы сильнее людей, к тому же, являемся вашими покровителями, защитниками от других Высших рас[38]. А что касается рептилоидов, то они появились среди людей совсем ещё недавно и, зная ваше племя, не думаю, что дружба с вашей стороны продлится долго, – загадочно улыбнулась Миримэ.

Каминари ехала рядом, и её смешно наморщенный лобик выдавал титаническую работу мысли. Девочка задумчиво произнесла:

– Если эльфийский артефакт имеет такое огромное значение для людей, то и трофейный же тоже “артефакт”? Значит, и он должен иметь огромное значение для Элькии. Раз уж он тоже – артефакт и выставлен наравне с эльфийским Даром на всеобщее обозрение.

– Конечно, важен! В давние времена Элькия победила в кровопролитной войне Орфию и гордится этим. Это символ.

– Но называть трофей артефактом – это не слишком ли?

– Вполне себе. Это символ превосходства и презрения к тёмным, орочьим прихвостням.

– Всего-навсего символ? Что-то не складывается в этой головоломке… Слово артефакт! До трофеезации, ещё в Орфии, он же тоже уже был артефактом? Откуда он взялся у орфийцев и какую важную роль играл у них?

Эльфиечка надолго задумалась над заданными вопросами. Наконец, она честно призналась:

– Я не знаю ответа на эти вопросы. Возможно, эльфы постарше меня смогут дать ответы, например, Тауриэль. Или сами орфийцы.

Во время этих разговоров отряд миновал площадь и подъехал к широкой лестнице с колоннадой у портала[39] дворца. У дворца несли службу с десяток гвардейцев, в той же форме, что и на площади. Двое из них преградили дорогу отряду. Из входа во дворец и ещё откуда-то из боковых пристроек набежало десятка два таких же гвардейцев, окруживших отряд. Часть из них, кроме сабель, ещё имела и самострелы, которые тут же направила на прибывших.

«Спокойно! Спокойно! Свои люди!» – проговорил начальник отряда сопровождения, поднимая вверх обе руки, показывая, что приехавшие настроены мирно и не собираются применять оружие. Остальные солдаты последовали примеру командира. От входа торопился загорелый, толстенький, низенький человечек во фраке, а за ним – двое слуг. Наконец поспешающий спустился с лестницы к окружённому отряду, и гвардейцы расступились перед «дяденькой».

– Добро пожаловать в королевский дворец! Я, дворецкий Его величества Онадара Третьего, спешу выслушать цель вашего визита! – звучным, поставленным голосом произнёс хорошо отрепетированную фразу низенький кругленький человечек.

Командир отряда сопровождения хотел было представить дворецкому сопровождаемую его отрядом эльфийскую принцессу, но Тауриэль сделала останавливающий жест рукой и сама замурлыкала, как довольная кошка, разве что без урчания:

– Я, Тауриэль, пятая наследная принцесса[40] из Дома Пылающей Розы. Я вместе со своим копьём проделала долгий путь до столицы. И настаиваю на аудиенции Его Величества Онадара Третьего, скажем, завтрашним утром. А остановиться я планирую во дворце у кронпринца[41] Эрика. При прошлой нашей встрече он соизволил выделить мне личный эскорт из этих славных воинов (Тауриэль обвела рукой солдат своего отряда сопровождения) и пригласил остановиться во дворце у него при следующем посещении столицы. И я решила не побрезговать гостеприимностью Его Высочества.

– О! Простите мою неосведомлённость, госпожа Тауриэль, – извиняясь, раскланялся дворецкий, едва ли не касаясь лбом земли, что в его комплекции было просто уму непостижимым проворством, – милости прошу во дворец!