Свет и Тьма

Хотя смущаться ей было нечего. У оборотницы оказалась мальчишеская фигура с плоской грудью, впалым животом и выступающими ключицами. Зато, едва она вытащила шпильки из плотного шиньона, волосы черным блестящим шелком упали почти до пяток. Они окутали ее густым плащом, а я не смогла сдержать вздох восхищения.

– Ой, ну конечно! – опомнилась я, когда Фьерна выразительно подняла бровь. – Тут вкусно кормят! И комнатка милая. А скоро еще и муж будет!

– Значит, ты рада, что попала сюда?

Я немного насторожилась, но виду не подала. Уж слишком каверзными были вопросы. Оборотница не просто так меня позвала, не просто так завела разговор. Но конечной цели я, как ни пыталась, не могла понять. Оставалось лишь подыгрывать и ждать новых подсказок.

– Очень рада! – закивала ей как болванчик.

Фьерна шумно вздохнула.

И вдруг опустилась на четвереньки.

Фыркнула, выгибая спину, затрясла головой. Волосы разлетелись густым туманом. Миг – и этот туман окутал все тело, засиял на краткий миг и тут же впитался в кожу.

Тело Фьерны менялось у меня на глазах. Я уже видела такое, когда Арден обращался в волка. Но сейчас все было иначе. В случае с Арденом, его, казалось, меняла сама Природа, а Фьерну меняла магия. Зрелище было невероятное.

Я стояла, раскрыв рот, пока сияние не схлынуло. А потом с удивленным ойком выронила расческу.

Но удивил меня не сам факт превращения. А то, в кого превратилась Фьерна.

Передо мной стояла волчица.

Белая, как первый снег!

– П-прости… – быстро наклонившись, я подняла расческу. – Надеюсь, ты не кусаешься…

Надо же как-то легализовать свое изумление?

Впрочем, вышло очень удачно. Наверняка Винетта должна была изумиться и даже чуть-чуть испугаться, увидев такие метаморфозы.

Волчица вильнула хвостом. Затем упала на спину, поджала передние лапы, а задние раздвинула, предлагая почесать ей живот. При этом смотрела на меня вполне осознанным человеческим взглядом.

Я же пыталась справиться с внутренним волнением.

Как так получилось, что волчица из рода Черных волков – белая? Как так вышло, что сестра Ардена совсем другой масти?

А он знает об этом?

Глава 30

Арден…

В сердце отозвалась тоска, горло сжалось, а глаза запекло.

Все эти дни, с момента нашего расставания, я скучала по нему, но гнала от себя печальные мысли. Только по ночам, во сне, позволяла себе поплакать.

Я не помнила, что мне снилось. Видимо, так выматывалась за день, что спала без сновидений. Но каждое утро моя подушка была влажной от слез, а в душе темным осадком гнездилась тоска…

“Расчесывай!” – внезапно раздался в голове четкий голос.

И вновь щетка выпала из моих рук.

Я настороженно покосилась на волчицу. Та смотрела так, словно уже начала сомневаться в моих умственных способностях.

“Давай!” – волчица дернула лапой.

Дрожащей рукой я поднесла расческу к ее животу и осторожно провела по волнистой шерстке.

“И не трясись так, – зазвучал тот же голос. – Я тебя не съем”.

Легко сказать – не трясись.

У меня вполне весомые причины, чтобы нервничать.

Например, каким образом Фьерна транслирует свои мысли в мой мозг, если у меня там стоит щит? Или он не помеха для мысленного диалога?

“Элементали не слышат наши мысли, – снова “заговорила” волчица. – И не знают, что я так умею. Но ты что-нибудь бормочи вслух, чтобы им было чем заняться. А я тебе кое-что расскажу”.

– Ой, какая мягкая шерстка, – пропищала я, при этом мысленно удивляясь: “Ты менталист?”

“Нет. Я, как и твоя подруга – весса”.

В третий раз за последние пять минут я уронила расческу.

“Весса?! – вскричала мысленно. – Ты весса? А звезды где?”

И жадно уставилась на волчью морду.

“Они давно слились с кожей. И у твоей подруги сольются, или, думаешь, она с ними всю жизнь будет ходить? – волчица фыркнула. – Судя по яркости, ее посвящение было совсем недавно”.

“Так, погоди, – я машинально водила щеткой и бормотала под нос детскую песенку, а в голове уже мельтешила целая сотня мыслей. – Все вессы могут общаться мысленно?”

“Да”.

“И Мира тоже?!”

“А ты не знала?” – удивление Фьерны было искренним.

А я не могла определить, что испытываю в этот момент. Досаду, что Мира скрыла от меня такую полезную способность, или обиду, что она мне все-таки не доверяет.

А может, и то, и другое вместе.

“Каждая весса это умеет, – продолжила Фьерна. – Мы не менталисты, как ректор. Не управляем чужим сознанием и не обладаем силой внушения. Богиня сама выбирает новую вессу из одаренных и награждает особыми способностями”.

“Одаренные – это девушки с магией?”

“Да. Только здесь, в Арбадоне, ты не встретишь вессу среди людей. Своих одаренных у них давно нет, есть лишь лейвы, которых мои собратья приводят из других миров. А чужемирка не может стать вессой”.

В мысленном голосе Фьерны мне послышались нотки грусти.

“Значит, Мирайя из этого мира, но не из Арбадона,” – поняла я.

“Она не сказала, откуда?”

“Нет”.

Чувство досады усилилось.

С первой встречи Мира неохотно делилась своим прошлым. Я до сих пор не знала, откуда ее привели. Но если Фьерна права, и мара Тьмы из этого мира, тогда понятно, почему ее магия активировалась до попадания в Саартог, как и моя.

Странно другое.