Свет и тьма

Кому это было выгодно? Тому, кому в прошлом было выгодно убить родителей. Тому, кто так неистово хотел контролировать нас, кто так настойчиво пытался сломать нашу волю и подмять под себя. Желал контролировать каждый шаг, держать так близко, чтобы без его ведома мы и вздохнуть не могли. Ответ был настолько очевиден и прост, что у меня даже в голове не укладывалось, как я мог в прошлом этого не понимать.

Разум затмила ярость. Перед глазами то и дело всплывало насмешливое лицо Михаила Алексеевича, его снисходительные фразы и колкости, льстивые речи, нацеленные лишь на то, чтобы усыпить, а после накинуть поводок.

Теперь я начал понимать, почему моим последним желанием была смерть императора. Видимо, раньше я знал куда больше, чем сейчас. И значит, я всё правильно сделал, уже себе-то я точно доверял. Но даже то, что он мёртв, не успокаивало. Сын сменит отца во главе империи. И Есений ничуть не лучше Михаила. Боюсь, что из него правитель выйдет воистину ужасающий. А учитывая накаляющуюся обстановку, Славия себе подобных ошибок попросту позволить не может.

Это, конечно, не могло не вызывать беспокойство, но также я понимал, что Григорий Алексеевич не даст совершить племяннику необдуманных поступков, по крайней мере, теперь появилась надежда, что войны с Метрополией не будет. Правда, что-то мне подсказывало, что теперь предугадать дальнейшее развитие событий уже невозможно. Цепь событий запущена, хаос, о котором говорил Кассей и которую увидели ведьмы, тьма и перемены — я чувствовал, что они грядут.

Мысли о Кассее заставили меня задуматься над тем, кто мог убить наёмников Дайг-лас. Сам Кассей, несмотря на все его удивительные способности, никак не мог быть в двух местах одновременно. Наше родовое древо ослаблено, да и даже если бы нет, на моей памяти никто из чародеев даже с высшей категорией не владел чарами, подобными тем, что описал Корней Данилович. Значит, кто-то или что-то другое спасло мою семью.

От мыслей меня отвлёк голос бабушки:

— Ярик, мы уже приехали.

Оказалось, что я так задумался, что и не заметил, как остановился тетраход и семья уже вышла на улицу.

На станции гиперпетли было слишком людно. В основном, аристократы, ожидающие отправления капсул. Но и простого люда здесь было много, даже несмотря на объявленный всеобщий траур, жители столицы всё равно, как и обычно в новогодье, отправлялись навестить родственников и друзей.

На кассе выяснилось, что все билеты на капсулы в отсеки повышенного комфорта в Южных направлениях на сегодня раскуплены. Эта новость нас, конечно, не обрадовала. Бабушка и Свят недовольно и брезгливо морщились, когда я им протянул билеты в экономотсек. И при других обстоятельствах наверняка бы потребовали, чтобы я купил билеты на следующее отправление, которое было аж завтра. Но сейчас нам нужно было как можно скорее попасть домой, и каждый из нас это понимал.

Капсула прибыла через полчаса. Пассажиры экономотсека поглядывали на нас с удивлением, когда мы подошли и встали рядом. Всё-таки не каждый день увидишь сразу пятерых празднично разодетых аристократов, ожидающих посадки на капсулу для простолюдинов. Народ шушукался, кто-то даже хихикал, косясь на нас. Бабушка то и дело тяжело вздыхала, но к счастью, остальная семья пережила это с достоинством.

Как только открылся люк в капсулу, толпа тут же ринулась внутрь, желая выбрать места получше. Я юркнул одним из первых, зная, что в общей капсуле пассажирских кресел было в разы больше, чем в элитных и они стояли слишком тесно друг к другу. Ни о каких столиках, театральных зеркалах туалетах или милых проводницах здесь и речи быть не могло. Удобство и комфорт это не про экономотсек.

Но ринулся первым я далеко не затем, чтобы выбрать местечко поудобнее. Мне нужно было занять место для бабушки в конце отсека. Там кресла были развёрнуты к остальному салону спиной и пространства вокруг было куда больше. На другие места тучной бабушке с её высоким ростом попросту не втиснуться.

Из-за места в конце мне пришлось толкаться с каким-то дядькой, который с упорством быка ломился вперёд. Но я оказался ловчее и быстрее. Плюхнулся сразу на два места позади и развёл руками, мол, кто успел, тот и сел.

Дядька какое-то время посверлил меня негодующим, обиженным взглядом, но всё же сдался и поплёлся искать себе другое кресло. Спорить из-за места с аристократом он, конечно же, не посмел, но наверняка подумал о том, как обнаглела эта знать.

Я же по поводу того, что сейчас пользовался своим статусом, не испытывал никаких угрызений совести. Бабушке это место нужнее, она человек пожилой и этому дядьке в матери годится, он наверняка не умрёт, если сядет не здесь.

Бабушку я усадил вместе со Святом, который тоже особой стройностью не отличался. И когда я с этим разобрался, выяснилось, что все пассажиры уже заняли свои места, а для меня осталось одно — в проходе у выхода с тем самым дядькой.

Прошёл мимо пристёгивающих ремни безопасности Олега и Андрея. Брат, увидев, что за место мне досталось, сочувствующе улыбнулся и развёл руками.