Свет и ветер

Ну да не суть, высадились Кулаки и начали крепость осаждать и штурмовать. И начали нести потери просто феерические: Пертурабо, примарис железных, как раз к явлению кулаков готовился, сотворив в своей крепости тьму ловушек, тайных ходов и прочего. В общем, довоевалась группировка Кулаков на Себастусе до того, что количество стало явно недостаточно даже для полноценной осады, не то что штурма.

После чего, на подмогу к дружественному легиону прилетают Ультрамарины. И вот тут они проявляют редкостное (и, нужно отметить, далеко не всегда им свойственное ныне) здравомыслие. Осмотрев фортификацию Пертурабо, синие почесали шлемы, сказали «а ну нахер ЭТО штурмовать!» и снесли крепость к чертям орбитальной бомбардировкой. Что в этот момент чувствовали Кулаки — я представлять не хочу, благо, степень тараканов легионов-основателей лоялистов уже достоверно и не узнаешь. Но бить ультрамарином морды они не стали (по крайней мере, факты такового не зафиксированы), а вместе с синими захватили оставшиеся укрепления, вырезав наличествующих железных подчистую.

Вся эта история пестрела героизмом, пафосом и противоречиями, но прилетевшие и к чертям разбомбившие полгода штурмуемую крепость ультрамарины были чётко зафиксированным фактом. Довольно иронично, хоть и не радостно, оценил я.

В самой же системе Себастус меня искренне порадовали обильные системные канонерки, орбитальные крепости и минные поля. Пройдя многочисленные проверки, что мы не орки, Гнев вышел на орбиту Мира расследования, я спустился с командой на планету… и был немало ошарашен. Нет, меня встретили, даже накормили, а вот после «здрасьте» на банкете встречающий в звании капитана меня огорошил:

— А они нашлись, господин Инквизитор, — выдал этот тип. — Не все, конечно, но нашлись. Проблемы с памятью, истощение, но в остальном целы и живы, десять человек. Разжалованы на звание, комиссариат вынес вердикт «употребление некачественных запрещённых препаратов», обдолбались, в смысле, дрянными наркотиками, — пояснил он на мою перекошенную физиономию.

— Капитан Уильямс, а не скажете ли мне, через сколько по времени после исчезновения нашлись эти «потеряшки»? — решил я всё же разобраться.

— Три декады где-то, задумчиво ответил собеседник.

— Капитан. Вы издеваетесь? — вкрадчиво полюбопытствовал я. — Три декады на планете почти без атмосферы, с температурой в минус семьдесят градусов днём, десять человек пробыли месяц?!

— Никак нет! — аж вытянулся вояка. — И не думаю издеваться, господин Инквизитор!

— Где они были это время? — ровно осведомился я.

— На планете, — ответил капитан Очевидность.

— Замечательно, — обрадовался я. — В крепости они «обдалбывались», что ли? Тогда почему не могли их найти?

— Я не специалист, но могу приказать доставить протоколы заседания, — осторожно ответил собеседник, а после моего кивка направил денщика за предложенным.

— А теперь своими словами, — затребовал я.

— Есть эффекты, как сообщил медикус, когда наркотики вводят во что-то вроде комы. И холод, — ответил капитан.

— Есть, — покивал я. — И холод. Только, Уильямс, промороженный человек — это труп. Никакой наркотик от замерзания в течение месяца не спасёт. Но, положим, есть варианты, только этим «наркотиком» надо заменить всю кровь. Положим, хоть смутно верится, «обдолбались» наши потеряшки до отсутствия крови. Вот только, кто им её обратно вернул? И какого варпа они «проснулись»? Я как-то с орбиты потепления на Себастусе четвёртом не наблюдал.

— Не было потепления, господин Инквизитор. Докладываю, как запомнил, специалистом не являюсь… — выдал Уильямс.

— Ясно. Что ж, будем разбираться с бумагами, — подытожил я. — И, кстати, вас прикомандировали ко мне, или вы просто встречающий?

— Прикомандировали, господин Инквизитор, — ответил он.

— Тогда, капитан, в кратчайший срок обеспечьте мне явку всех выживших. Буду разбираться, вне зависимости от вердикта трибунала, — выдал я.

— По слову вашему, но осмелюсь сообщить, что полк расформирован, восемь рядовых разжалованы в штрафники, а два офицера — в рядовые, — доложил капитан.

— Очень интересно, — покивал я капитану, который однозначно стал для меня Очевидность. — И как то мешает вам исполнить моё указание?

— Никак не мешает! — откапитанствовал капитан. — По слову вашему, дозвольте исполнять?

— Дозволяю, — разрешил добрый я.

А в ожидании бумаг по трибуналу я ломал голову: это местные из-за климата так отморозились, или мне эксклюзивно попался столь выдающийся и уникальный экземпляр?

28. Великий пожиратель

Доставленные бумаги несколько пролили свет на ситуацию: трибунал, помимо кар «потеряшек», наложил взыскание на некоего коменданта склада. В принципе, выходит хоть как-то удобоваримо, ну в смысле, теоретически возможно: часть танкистов под наркотой уползли вдаль, а найденный десяток забились на некий склад. И месяц там предавались разгульному сидению. А комендант на него не заглядывал и вообще все ослепли, оглохли, и мы не на Мире-Крепости Астра Милитарум, а в лагере неизлечимых наркоманов дошкольного возраста с задержками в развитии, да.