Свет иных пространств: опыт бинарного чтения. Сборник сербской поэзии

Еще струилось и благоухало
Весны дыханье. Бодрый, пробужденный,
Я взглядом ясным мерил каждый лист,
Теплом и светом солнечным взращенный.
И как когда-то в детстве, что как сон
Расстаяло, мне радость наполняла
И мысли запоздалые, и сердце.
Хоть я и знал, что тут, где дышим мы,
Дышать другие будут люди
И ревностную добродетель
Дух сменит беспокойный.
Тогда, блажен, познав печаль и горе,
Я взял у Бога дар, сужденный мне,
И осторожно, чтоб не согрешить,
Промолвив слово в ангельском собраньи,
Предался солнцу, что во мне рождалось.
Я злых бежал, ведь с добрыми дружа,
Знал, что приносят злые ветры злое слово.
С пастушьим посохом, но, словно муза,
В водовороте быстром трепеща,
Я к утреннему свету поспешил,
И терпкое испробовав вино,
Потоком слов прикрыл начальный разум.
Внимая дуновенью ветерка,
Давал названье каждому цветку,
Задумавшись, а будет ли полней
И краше ризница Отца святого.
Казалось мне, что, наступив на тень,
В руке держу начало и конец,
Ведь я промолвил о Небесном свете
И видел – множеством очей – звезду рассвета.
И я горел, и вот, перегорев
Как пожелтевшая трава, в седины
Покорно облачился, но с надеждой,
Что, смертный, я иду тропой бессмертья,
В восьмом эоне, не рожден еще,
С повязкой на глазах, без сна,
От трепета до дрожи; что ступаю
Тропою муз и, воздуха алкая,
В исконном страхе заново рождаюсь,
Ведь завтра превратится во вчера,
Вчера же, обернувшись, станет завтра.
Коль ты не победишь, душа моя,
Промолвив слово, позабыв о бедах,
Предавшись снам пустым, ты не грусти!
Но в тот же миг готова будь к борьбе.
Не отступай ни перед тучей черной,
Ни пред дремотой тяжкой, средь теней,
Когда и день, и ночь – одно, едины.
Я сердца своего не усмирял,
А сдался в плен ему. И ничего другого
Не видел и не слышал. О душа,
Не отступай, борись и возвращайся,
Ведь там, где семя брошено, оно
В плод превращается спасительный и зрелый!
Так звук немого языка растет
И благозвучьем слово расцветает.
Год опирается на год, весна
Благоухает в белоснежных кронах,
А ты в дивленьи опускаешь взор:
В созревшем гении, в душе бессмертной,
Где дышит свет, бесследно исчезают
Воспоминанья о листве увядшей,
О ветре, о дожде; и в сокровенной мысли,
В словах, что восстают и ниспадают,
И в песне радостной души – всего лишь
Слеза, что неожиданно блеснув,
Обманывает глаз. Посланники Отца,
Святой молитвы и Священной лиры песнь
И светлый Вестник в ризе вдохновенья,
И радость неба, что дождем соленым
Вливается в меня, и свод лазурный,
Касающийся нас дыханьем нежным, —
Всё, всё, единое во всём, гласит,
Что милостив ко мне Создатель
И что из сердца дочери его
Я к Вышнему стремился сердцу,
В преображенный мир.
Я восходил на холм с красивыми древами,
Обросшими мхом диким, с ручейками,
Что змейками вились кругом;
Я шел к тому, что открывалось взору,
В заботливых объятиях Отца,
Задумавшись о прошлом, подбирая
Оставшиеся листья. И потом
Я на верху холма стоял, не зная,
Какой светает день.
Я опьянен был воздухом Небесным,
А пробудившись, ощутил в устах
Крылатой песни чудное дыханье.
Я видел оживающую землю
В убранстве трав зеленых и цветов
И слышал радостный напев листвы младой.
Я замер перед чудо-лепестками
Нежнейших роз, стеснившихся поближе,
Но знал – они осыпятся. Так угли
Искони превращаются в золу.
И вдруг язык исчез, глаза ослепли.
Ах, время, ты даешь и забираешь,
То отпуская, то сжимая хватку.
Чужой природе и Отцу обуза,
Подавлен и уныл, я в сером дне
Среди людей таких же оказался
И перестал искать большое в малом.
Так, отмахнувшись от стыда и чести,
Жил в окруженьи псов и знал – душе
Пустой и грешной счет предъявлен будет,
И тело в смертный одевалось прах.
Пока по небу облака бежали,
Я вниз спускался по тропе крутой,
И падал, запинаясь, и вставал,
И не хотел кричать.
В игре чудесной солнечных лучей
Вдруг изменилось небо. В робком свете,
Который раскрывался, как пион,
Я на земле соломинку нашел
И наконец, развел огонь несмелый.
Я верил, что живу, что сон мой длится.
И видел я душой и сердцем,
Что бабочки сияющей полет
Теперь бессмертен.