Свет любящего сердца

— Знаешь, я думаю, Бог достаточно велик, чтобы все исправить. Я ведь здесь для того, чтобы исполнять Его волю. Он сам мне приказал, — сказал Дан, причесываясь перед зеркалом, когда они собирались пойти поужинать в город.

В ответ его друг глубоким, чистым голосом запел:

Вера моя на Тебя уповает,

Агнец Закланный,

Ты мой Спаситель,

мой Искупитель!

В век пребывает слава Твоя!

Дан присоединился к нему, подхватил своим чудесным голосом песню, и трогательные вдохновенные слова зазвучали на весь дом. Не один жилец замер, оглядываясь, в изумлении прислушиваясь, но потом снова обращая мысли к повседневным делам.

— Итак, брат, — сказал Брюс, когда они закончили петь и вышли из квартиры, — пора тебе сбросить этот груз и ждать от Бога указаний, что делать дальше. Теперь все в руках нашего Владыки. Давай идем скорее, теперь расскажи мне про работу. Страшно интересно послушать!

И Дан рассказал про мистера Берни, про свою работу и как он встретил мисс Валери Шеннон, которая оказалась личным секретарем мистера Берни.

— По-моему, все складывается просто отлично, — подвел итог Брюс. — Если хочешь знать мое мнение, Господь сегодня благоволил к тебе, и мне совершенно очевидно, что Он хочет, чтобы ты остался пока здесь, в Нью-Йорке.

— Да, мне тоже так кажется, — кивнул Дан. — И еще мне кажется, что я так расстроился из-за встречи с матерью потому, что она уязвила мою гордость. А кому приятно, когда твоя собственная мать так с тобой разговаривает, будто ты пытаешься ее надуть или украл у нее деньги.

— Да, понимаю, это неприятно. Но у нее совсем нет материнских чувств, так что чего еще от нее ждать. Ты ничего не потерял. В сравнении с сестрой у тебя более выигрышное положение — у тебя все-таки был отец, и отец замечательный. А у нее не было, собственно говоря, ни отца, ни матери.

— Это верно. Я так жалею, что это уже ничем не исправишь.

— У тебя все получится, Дан. И я тебе с радостью помогу. Я все время думаю о том, как наш Отец Небесный любит ее. А тебе не кажется, что мы строим насчет нее планы, не спросив ее мнения? Может, мы ей уже смертельно надоели и она видеть нас не захочет. Я, например, намерен ограничиться исключительно молитвой, но, возможно, Господь Бог именно этого от нас и ждет.

— Да, наверное, — сказал Дан. — Нам остается только ждать и молиться.

Глава 12

В это время Корали ехала из центра на Лонг-Айленд — она получила приглашение несколько дней погостить в красивом поместье под Нью-Йорком. Она устала бороться с Лизой, устала бояться, что Айвор Кавано станет ее очередным отчимом.

И отчаянно кинулась в пучину наслаждений, пытаясь найти в них забвение. Она танцевала напропалую, пытаясь убедить себя, что это и есть настоящая жизнь, что в этом и состоит счастье — жить весело и беззаботно. Хотя поверить в это ей становилось все труднее — всю жизнь она провела в угаре таких развлечений, однако никогда не была спокойна и радостна — как те люди на собрании.

Но она хотела об этом забыть — их лица, их глаза, их голоса. Она хотела напиться, зная, что тогда ее не будут больше тревожить эти воспоминания.

И вдруг, в самом разгаре веселья, ей все это наскучило, стало мерзко и отвратительно, она ускользнула и заперлась у себя в комнате. Никто этого не заметил. Корали лежала на кровати, в темноте, и снова старалась разобраться в своей жизни, понять, что ей теперь делать. Мозг, утомленный напряженными размышлениями, ничего не подсказывал ей, она не могла принять никакого решения. И заснула с мыслью, что утром, когда остальные еще будут спать, потихоньку уедет самым ранним поездом.

Она поднялась еще затемно, торопливо собрала вещи, написала короткую записку хозяйке дома, извиняясь за внезапный отъезд, и смело вышла из дома, направившись в сторону маленького селения, где, возможно, останавливался поезд, идущий в город, сама неся свой чемодан — впервые в жизни.

Что-то изменилось в ней, она вдруг почувствовала себя новым человеком, быстро шагая по безлюдной дороге и глядя на разлитый по всему небу розово-золотой восход солнца. Сбежав, никого не предупредив, Корали испытывала смешанное со страхом бодрое веселье, как школьница, удравшая из-под присмотра старших.

Это чувство не покидало Корали до Нью-Йорка. Но когда вдали показались его небоскребы, она сразу потеряла весь свой задор и ослабела от страха. Она вспомнила свою квартиру, комнаты, одна причудливее другой, и дрожь пробежала по ее спине. Как ей не хотелось туда возвращаться! Лиза наверняка начнет метать гром и молнии, неминуем крупный скандал, ведь прежде, чем уехать из Нью-Йорка за город, Корали заехала в банк и предупредила управляющего, чтобы Лизе больше не выдавали денег с ее счета, даже если та станет предъявлять чеки. Лизе, конечно, это не понравится. Она не успокоится, пока не заставит Корали отдать ей все деньги отца.