Свет между нами

Я задержала дыхание, сердце бешено колотилось в груди, когда Ной накрыл мои губы своими, подарив мне самый нежный поцелуй в моей жизни. Сердце пропустило удар, пока он касался моих губ сладко и невесомо, а потом с тихим стоном придвинулся, чтобы углубить поцелуй. Его рот был влажным и теплым, и наши языки на короткое чудесное мгновение сплелись. Внизу живота разлилась тяжесть, и я притянула Ноя к себе, чтобы целовать его снова и снова. Целовать всю ночь напролет, потому что теперь, когда мы сделали это, я не хотела, чтобы это прекращалось.

Но Ной был изнурен. Мигрень высосала из него все силы. Скользнув своими губами по моим еще раз, он уронил голову на подушку.

– Прости меня, – тихо попросил он, стараясь не прикрыть веки. – Пожалуйста, прости. За каждое грубое слово. За каждый раз, что я кричал на тебя, сердился и ругался. Ради бога, прости за все это. Не потому что сегодня ты нашла меня и спасла, а потому что я не заслуживаю этого… Я омерзителен.

– Это не так, Ной, – прошептала я. – Тебе мучительно больно. Я это понимаю.

Он помотал головой.

– У тебя тоже есть раны, но ты не похожа на меня. Совсем не похожа. Ты славная, милая и добрая. И прости, что я поцеловал тебя. Я не должен навязываться тебе, Шарлотта, – Ной вздохнул. Сон медленно забирал его у меня. – И злость… она вернется, я в этом уверен. Но я заранее прошу прощения и за это. Хорошо? Ты не забудешь?

Перед глазами все расплылось – их снова заполнили горячие слезы.

– Ной…

Но он закончил. Закончил говорить и касаться меня.

Я лежала рядом с ним, глядя на его спокойное лицо, обнимая столько, сколько могла себе позволить. Долгое время. Потом осторожно, стараясь не побеспокоить его, выскользнула из кровати и на цыпочках вышла за дверь. Я оставила ее приоткрытой на случай, если мигрень вернется и я понадоблюсь Ною.

Спустившись в гостиную, я, словно лунатик, дошла до дивана и села. Из окон лился карамельный солнечный свет, и я удивилась тому, что на дворе еще день. Казалось, мы с Ноем долгие часы были отрезаны от мира. Я сидела в напряжении и оцепенении, пытаясь совладать с бурлящим внутри водоворотом эмоций. Я заметила, что обхватила колени руками, и пришла к выводу, что мне нужно чем-то себя занять: двигаться, говорить, что-то делать.

Меня охватила странная паника. Я сошла на первый этаж, в свою комнату. Дрожащие пальцы схватили и чуть не уронили мобильный. Я собиралась позвонить родителям и поплакать с ними о Крисе. Или позвонить Мелани и рассказать о поцелуе с Ноем Лейком, который вытянул из меня то, что я держала под замком.

Но позвонила Люсьену.

– Allô, cela est Caron[26].

– Где они, Люсьен? – требовательно спросила я. По щекам рекой текли слезы.

– Шарлотта?

– Несчастный случай произошел меньше года назад. Он всего четыре месяца назад вышел из реабилитационного центра. Где письма? Цветы? Звонки? Где его друзья, сестра, родители? Ной сказал им отвалить, и они послушались? Без всяких сомнений?

– О, моя дорогая девочка. Пожалуйста, расскажи, что случилось.

– Что случилось? – в моем голосе слышалась истерика, и я постаралась взять себя в руки и успокоиться. «Он поцеловал меня, Люсьен, и теперь я летаю в облаках, когда должна твердо стоять на земле».

– У него была мигрень, и это было так страшно. Он не мог найти свои таблетки, и если бы меня не оказалось рядом… – я покачала головой и подавила рвущиеся наружу рыдания. – Ему нужна помощь. Ему все эти месяцы нужна помощь, но до этого никому нет дела, кроме тебя.

– И тебя, Шарлотта, – тихо отозвался Люсьен. – Ты пытаешься оказать ему эту помощь.

– Речь не обо мне, Люсьен. Ему нужна не чужая девчонка, с которой он только познакомился, а кто-то, кого он хорошо знал до произошедшего. Но все махнули на него рукой, да?

– Они сделали все возможное, – судя по голосу, Люсьен тоже старался успокоиться. – Ты в порядке? Мне приехать к тебе? Я…

Я шмыгнула носом и вытерла его рукавом.

– В порядке. Прости, что набросилась на тебя. Я просто… немного расстроена.

– За меня волноваться не стоит. Зато мне, похоже, стоит волноваться за тебя. Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Если для тебя это слишком тяжело, ma chere, то я расторгну наш договор. Без взысканий, естественно.

– Тогда я буду такой же, как остальные, – я сделала глубокий успокаивающий вдох, стыдясь своей вспышки. – Обещаю, я не брошу его. Я буду делать свою работу, но не могу…

– Не можешь что?

Я чуть не выпалила, что не могу больше настолько сближаться с Ноем. Слишком поздно. Боюсь, я уже опоздала с этим.

– Ничего. Прости, что побеспокоила тебя. Мне правда жаль. Не знаю, что на меня нашло. Я отпускаю тебя.

После короткой паузы Люсьен произнес:

– Я закончу наш разговор, Шарлотта, только если ты скажешь, что с тобой действительно все в порядке.

– Я в норме. Правда.

– А Ной?

– И Ной. Он спит. Я побуду в гостевой комнате на третьем этаже, на случай если у него снова заболит голова.

– Благодарю тебя, Шарлотта. Не передать словами, какой покой ты принесла в мое старое сердце.