Свет между нами

– Значит, пойдешь на прослушивание?

– Не спеши с выводами. Я не знаю…

– Боже мой, только не говори мне, что не хочешь идти из-за Лейка.

– Не начинай, Мел, – я тут же встала на дыбы. – С Ноем я хотя бы занимаюсь чем-то полезным. Я помогаю ему.

– Ну да. Ты первоклассно справляешься со своей работой, помогая ему. Но кто поможет тебе? – она скрестила руки на груди. – Ты не можешь, опять отказаться от собственной жизни ради мужчины. Я не позволю тебе.

В комнате резко похолодало.

– Я отказываюсь от собственной жизни ради мужчины? – я тоже сложила руки на груди. Отчасти чтобы выглядеть жестче, но в большой степени чтобы скрыть, как они дрожат. – И ради кого же я это делала? Ради погибшего брата или парня, разбившего мне сердце сразу после его смерти?

Мелани виновато вытянула руки.

– Прости, я говорила о другом. Просто я думаю, что участие в оркестре – как раз то, что тебе сейчас нужно, и мне неприятно видеть, как ты теряешь такой шанс по какой бы то ни было причине. – подруга оглянулась. – Насколько серьезны ваши с Лейком отношения?

– Понятия не имею, – солгала я. Скорее я сказала полуправду. Я не знала, воспринимал ли Ной наши отношения всерьез, но у самой при одной мысли о расставании с ним все внутри переворачивалось. – В любом случае, твое предложение означает важные перемены в моей жизни. Мне придется уехать из страны на целый сезон, быть вдали от родителей и… этого города.

– И Ноя?

– Можно мне хотя бы почитать об этом оркестре, прежде чем ты решишь, что я отбрасываю движение феминизма на пятьдесят лет назад?

– Конечно, конечно, – Мелани вытянула губы. – Хотя время не ждет…

– Что? Когда прослушивание?

– Через две недели.

– Мел…

– У тебя был творческий отпуск, но теперь он окончен. Пришло твое время. Правда! Я это чувствую, – она смягчилась. – Обещай, что обдумаешь мое предложение.

– Обещаю, – ответила я и поняла, что сказала правду. Мысль о венском оркестре, как ни странно, не пугала меня. Наоборот, как и сказала подруга, именно об этом я когда-то мечтала. В другой жизни.

Нет, в этой жизни. Я могу это сделать… А Ной… Он может поехать со мной.

Разум заполонили открывающиеся возможности. Наверное, на прослушивании нужно будет играть Моцарта. Это немного пугало. Я могла как оцепенеть, так и залиться слезами, или сделать и то, и другое разом.

Но возможно, мне бы все удалось.

Вечер стремительно убывал, и я готова была уходить. Точнее, была готова остаться с Ноем наедине, даже если это означало просто совместный сон. Меня преисполняла радость оттого, что он возвращается в мир людей, но по-прежнему обуревало желание его защищать. Может, этим я и подводила всю женскую часть человечества, но мне хотелось заботиться о нем и держать его в безопасности.

Однако если Ной поедет со мной в тур, я смогу играть, а он – путешествовать по миру, который, как он думает, потерял навсегда.

Я только собиралась спросить его, готов ли он ехать домой, как он наклонился ко мне. От его жаркого дыхания по шее побежали приятные мурашки.

– Я бы хотел увезти тебя домой прямо сейчас, – сказал он.

У меня участилось дыхание.

– Интересный выбор слов, – тихонько шепнула ему я. – И что же будет, когда ты увезешь меня домой?

– Что угодно. Все. Я больше не хочу ждать.

Я прикрыла веки. От нахлынувшего желания закружилась голова.

– Я тоже.

Мы стали прощаться со всеми. Я повела Ноя через лофт, в котором стало заметно меньше людей, мимо уголка Фелиции Стриклэнд.

– Нам нужны твои струны, дамочка, – позвала она меня. – «Time of Your Life», Green Day. Знаешь такую?

– Уже поздно…

– Пожалуйста! – Фелиция сидела в кругу друзей, и они с жалостливыми лицами принялись умолять меня сыграть им.

– Ладно, ладно. Вы смахиваете на стаю голодных кошек, – я повернулась к Ною. – Последняя песня.

– Я весь во внимании, – отозвался он. – Буквально.

– Ты прелесть, – я подвела его к креслу.

Я вытащила скрипку и присела на подлокотник кресла. Фелиция расположилась на полу, скрестив ноги по-турецки.

Она начала играть и петь песню сама – в исполнении хрипловатого женского голоса она звучала еще прекраснее. Моя скрипка не перебивала ее гитару, и струны пели тихо и нежно.

Я играла, слушая голос Фелиции и послание песни. Новая жизнь. Другая страница в ней. Развилка на дороге. Я представляла эту дорогу перед собой: один путь – с Ноем в Нью-Йорке, другой – тур по Европе и творение музыки.

Возможно, мне не придется выбирать, и я смогу объединить эти пути.

Мы попрощались со всеми, обменялись объятиями и поцелуями. Мелани выгнула бровь и прошептала «я тебя люблю». «Знаю», – ответила я.

На улице мне почудилось, будто мы с Ноем остались наедине впервые за целую вечность. Не тратя время впустую, он прижал меня к себе, увлекая в глубокий поцелуй. Я прижалась спиной к стене и, схватив ладонями бедра Ноя, притянула его к себе. Футляр со скрипкой упал на землю между нами.

– Раньше я восхищался только одной женщиной в своей жизни – сестрой, – прошептал Ной между поцелуями и легкими укусами. – Это ужасно, но это правда. Но ты… – его руки скользнули вверх по моему телу и взяли в ладони лицо. – Господи, Шарлотта. Это была пытка.