Свет — мое призвание

Сергей Иванович писал: «Свое назначение институт понял очень широко. Любая оптическая задача, научная или техническая, заслуживающая исследования, может и даже должна изучаться в институте. Оптика должна быть охвачена практически в полном ее объеме. Эта тенденция и осуществилась постепенно, год за годом, в виде современной достаточно сложной структуры института с его многочисленными секторами и лабораториями. В каждой такой очень самостоятельной научной единице систематически изучается довольно узкий круг оптических задач. Но в целом охватывается почти все... Мы приходим, таким образом, к выводу, что комплексность института неизбежна и является его большим преимуществом до тех пор, по крайней мере, пока в стране не будет новых достаточно сильных центров оптического исследования. Всякая попытка механического деления большого оптического института на специальные институты была бы, по нашему мнению, явно вредной. Институт — не арифметическая сумма отдельных лабораторий, но органическое целое, значение которого во много раз больше такой суммы».

Выступая на научно-техническом совете ГОИ 22 декабря 1938 года в связи с двадцатилетием работы института, С. И. Вавилов говорил: «Задача, объединяющая в совместной работе оптический институт и оптико-механическую промышленность, в конечном счете сводится к обеспечению Советской страны оптическими приборами для самых разнообразных надобностей. Однако институту, как научному учреждению, помимо этой задачи приборостроения предъявляется и другое, более широкое требование — ставить цели оптическим приборам, определять и возможно расширять области их применения. Эта вторая задача столь существенна, что если ее упустить из виду, то значение института будет оценено крайне односторонне и неправильно».

В 1932 году по предложению Дмитрия Сергеевича Рождественского в институте была создана лаборатория люминесцентного анализа. Название ее нельзя было считать удачным, так как в лаборатории велись не столько исследования практического профиля, сколько шло изучение основных процессов люминесценции, вскрывающих природу этого явления. Лабораторию возглавил Сергей Иванович Вавилов. Здесь вместе с ним начали работать приехавшие из МГУ Евгений Михайлович Брумберг, Борис Яковлевич Свешников и Александр Андреевич Шишловский. В дальнейшем к ним присоединился молодой ленинградский физик Иван Андреевич Хвостиков, а также аспирант из Белоруссии Антон Никифорович Севченко. Позднее в лабораторию пришли Виктор Владимирович Зелинский, Татьяна Владимировна Тимофеева, Зиновий Михайлович Свердлов, Петр Петрович Феофилов и другие специалисты по люминесценции.

Один из учеников Рождественского профессор Владимир Константинович Прокофьев рассказывал автору книги, что после прихода Вавилова в ГОИ там сложилась своеобразная ситуация. С одной стороны, став научным руководителем института, Сергей Иванович оказался начальником Рождественского, с другой — лаборатория люминесцентного анализа входила в научный сектор, во главе которого стоял Рождественский. Однако субординация не осложнила отношений ученых, полных взаимного доверия и уважения. Оба тщательно следили за тем, чтобы не нарушить автономии друг друга.

Встав во главе ГОИ, Сергей Иванович сумел соединить в единый научный организм большие научно-производственные лаборатории, занимавшиеся разнообразными оптическими проблемами. Помогли огромная эрудиция, умение правильно оценивать перспективы развития науки в целом и по отдельным направлениям.

Б. С. Непорент вспоминал, что в 1937 году директором ГОИ был назначен Дмитрий Павлович Чехмотаев. Это был энергичный, волевой и преданный делу человек. Однако он пришел в институт с производства, был далек от науки. Поначалу он стремился превратить ГОИ в чисто прикладной институт и на этой почве вступил в конфликт с рядом ведущих ученых института. Сергей Иванович многое сделал, чтобы сгладить разногласия, сохранить правильное соотношение между фундаментальными и прикладными исследованиями.

Академик А. А. Лебедев писал, что Сергею Ивановичу нелегко было отстаивать научную тематику института, в то время как к нему то и дело обращались с требованиями оказать срочную помощь в решении производственных задач. Нужно было объяснять важность научных работ для дальнейшего развития самой науки и производства, обладая при этом большим тактом и твердостью и видя ясную перспективу развития института.

Характерным примером того, как настойчиво и в то же время терпеливо добивался Вавилов проведения в ГОИ работ, которые он считал перспективными, может служить его отношение к созданию электронных микроскопов. Он смог правильно оценить значение нового направления в микроскопии еще тогда, когда результаты, получавшиеся с помощью новорожденных несовершенных приборов, были значительно ниже получаемых с помощью привычных оптических микроскопов, сумел отстоять необходимость продолжать работу, которая, как считали многие, не сулила ничего хорошего.