Читаем Свет — мое призвание полностью

Мы уже не раз говорили о том, что Вавилов был очень пунктуален, никогда не опаздывал на заседания, не отменял назначенных встреч. Но однажды это правило было нарушено. Референт Сергея Ивановича Н. А. Смирнова так описывала этот случай: «Помню, был осенний день, на улице холодно, дождь. Мы ждали Сергея Ивановича, как всегда, в час дня. А тут Сергея Ивановича нет, в приемной уже собрались посетители. Мы стали даже беспокоиться... Когда он приехал, то объяснил, что задержался в связи с похоронами служителя физического факультета МГУ, проработавшего в физической лаборатории сорок лет[4] «Не мог же я не проводить его, — сказал Сергей Иванович — ведь я его знал столько лет». А был он в легком пальто и без галош».

Об исключительной отзывчивости Вавилова рассказывал автору этих строк старейший лекционный демонстратор физического факультета МГУ Сергей Иванович Усагин. Вскоре после войны тяжело заболела его жена. После больницы ей необходим был специализированный санаторий, а возможности устроить ее туда не было. Усагин решился пойти на прием к Вавилову. Сергей Иванович его сердечно встретил, вышел к нему из-за стола, усадил в кресло, внимательно выслушал и тут же отдал распоряжение о выделении жене Усагина места в санатории Академии наук СССР. Тридцать лет спустя С. И. Усагин рассказывал об этом со слезами на глазах.

Заметим еще раз, что со всеми окружающими, вне зависимости от ранга — от уборщицы до академика, — Вавилов всегда здоровался за руку, уважительно обращался ко всем на «вы» и по имени и отчеству. Исключение составлял лишь институтский механик Александр Михайлович Роговцев, который знал Вавилова еще с его студенческих лет, работал вместе с ним всю жизнь и никаких «вы» не признавал. Его Сергей Иванович любовно называл Михалычем.

Сам я хорошо помню, как Сергей Иванович обращался к министру здравоохранения СССР с просьбой помочь достать редкое лекарство для тяжело больного брата В. Л. Левшина. В другой раз Вавилов по собственной инициативе позвонил министру связи СССР и добился восстановления телефона на квартире Левшина (телефон был снят во время войны).

М. Д. Галанин рассказывал автору книги, что, вернувшись с фронта, он был направлен на работу в институт, занимавшийся вопросами, далекими от его научных интересов. Сергей Иванович знал Галанина по довоенным годам, когда тот работал лаборантом в ФИАНе. Он стал хлопотать за него в самых высоких инстанциях, помог ему возвратиться в свой институт и заняться вопросами люминесценции.

В. И. Весклер вспоминал, что многим людям Сергей Иванович оказывал материальную помощь из собственных средств. Он умел делать это, не обижая человека, а чаще всего старался, чтобы тот не знал, кто ему помог. Н. А. Смирнова вспоминала, что Сергей Иванович никогда не забывал, как он говорил, о двух «моих солдатах», с которыми он вместе был на фронте во время первой мировой войны. Он помогал им материально, вел с ними переписку, причем всегда писал им, не прибегая к услугам секретаря и машинистки, от руки.

Каждый общавшийся с С. И. Вавиловым человек может вспомнить то доброе, что тот сделал для него. Академик И. М. Франк писал: «Трудно сказать, почему, но у каждого, кто имел возможность общаться с Сергеем Ивановичем, возникало ощущение, что в нем он всегда найдет опору. Почему-то было очень просто обратиться к нему в случае любого затруднения или с любой личной просьбой. Знаю, что не только я, но и многие другие спустя годы и десятилетия после его кончины в трудную минуту ловили себя на мысли: «Вот бы посоветоваться с Сергеем Ивановичем».

В ФИАНе каждое утро начиналось так. Открывались ворота, и точно в одно и то же время в них появлялся черный ЗИС-110 с Сергеем Ивановичем. Кабинет его был на самом верхнем, четвертом, этаже. Этажи были высокие, а лифта не было. В последние годы жизни Сергею Ивановичу, с его слабым сердцем, было тяжело совершать эти подъемы.

Внизу его встречал А. М. Роговцев, который доносил очень тяжелый, набитый книгами и журналами портфель Вавилова до его кабинета. К приезду Сергея Ивановича кто-либо из сотрудников (чаще всего это был М. Н. Аленцев) выходил дежурить на лестничную площадку второго этажа. Он каждый раз приглашал Сергея Ивановича зайти на минутку в лабораторию по какому-либо, иногда специально придуманному, делу. Неизвестно, разгадал ли Сергей Иванович эти маленькие хитрости своих сотрудников, в которых проявлялась их искренняя любовь к нему.

Еще в годы работы в Институте физики и биофизики Вавилов создал оптический семинар, который вскоре стал общемосковским. М. А. Константинова-Шлезингер регулярно посещала заседания семинара. Она вспоминала, что Сергей Иванович всегда приходил на них заранее и до начала просматривал последние поступившие журналы. На заседаниях он рассказывал о наиболее интересных работах. Если же он сомневался в достоверности той или иной работы, то называл ее «чудом в решете».

Перейти на страницу:

Все книги серии Творцы науки и техники

Похожие книги

120 дней Содома
120 дней Содома

Донатьен-Альфонс-Франсуа де Сад (маркиз де Сад) принадлежит к писателям, называемым «проклятыми». Трагичны и достойны самостоятельных романов судьбы его произведений. Судьба самого известного произведения писателя «Сто двадцать дней Содома» была неизвестной. Ныне роман стоит в таком хрестоматийном ряду, как «Сатирикон», «Золотой осел», «Декамерон», «Опасные связи», «Тропик Рака», «Крылья»… Лишь, в год двухсотлетнего юбилея маркиза де Сада его творчество было признано национальным достоянием Франции, а лучшие его романы вышли в самой престижной французской серии «Библиотека Плеяды». Перед Вами – текст первого издания романа маркиза де Сада на русском языке, опубликованного без купюр.Перевод выполнен с издания: «Les cent vingt journees de Sodome». Oluvres ompletes du Marquis de Sade, tome premier. 1986, Paris. Pauvert.

Донасьен Альфонс Франсуа Де Сад , Маркиз де Сад

Биографии и Мемуары / Эротическая литература / Документальное
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес