Свет — мое призвание

Член-корреспондент Академии наук СССР Евгений Львович Фейнберг вспоминал, как кто-то сказал: «Замечательный человек Сергей Иванович, не побоялся взять таких крупных ученых, не слабее его самого». Жизнь показала, что обстановка взаимного доверия и уважения, созданная Вавиловым в ФИАНе, исключила возможность зависти, ссор, конфликтов.

В ФИАНе быстро развернулась исследовательская работа. Было создано девять лабораторий: атомного ядра (Д. В. Скобельцын), физики колебаний (Л. И. Мандельштам), физической оптики (Г. С. Ландсберг), спектрального анализа (С. Л. Мандельштам), физики диэлектриков (Б. М. Вул), теоретической физики (И. Е. Тамм), акустики (сначала С. Н. Ржевкин, а с 1940 года Н. Н. Андреев), поверхностных явлений (П. А. Ребиндер). С. И. Вавилов возглавил лабораторию люминесценции.

В мае 1935 года Сергей Иванович был командирован за границу для ознакомления там с постановкой научных исследований в области оптики и с организацией работ в оптической промышленности. Поездка продолжалась два с половиной месяца. Вавилов посетил оптические лаборатории и заводы Парижа, Берлина, Иены, Варшавы, Вены, Флоренции, Рима, Милана, Генуи и Брюсселя.

В Европе он сделал несколько научных докладов. Особенно значительным было его сообщение на совместном заседании Национального оптического института и Итальянской электротехнической ассоциации во Флоренции, где он рассказал о своих работах по квантовым флуктуациям света, а также осветил исследования по оптике в Советском Союзе. Вспоминая об этом выступлении С. И. Вавилова, директор Национального оптического института В. Ронки писал: «Вавилов во многом оказался эрудированнее нас. Он знал такие вещи, о которых мы даже не слышали. Кроме того, он прекрасно владел языками и был вообще всесторонне развитым человеком». Вавилов принял участие и в работе IX Международного конгресса по научной фотографии и Астрономического конгресса в Париже.

Много времени Сергей Иванович посвятил работе в итальянских и французских библиотеках в связи с тем, что ему предстояло редактировать русское издание сочинений Ньютона. Попутно он глубоко знакомился с историей фотометрического метода гашения света, представляющего для него большой интерес в связи с исследованиями квантовых флуктуаций света.

Поездка в Европу оказалась плодотворной. Вавилов писал впоследствии, что осмотр зарубежных учреждений был для него очень поучителен («живой масштаб для суждения об оптическом институте»). Ознакомление с работой оптических институтов в Париже и во Флоренции показало, что ГОИ не уступает им, а по ряду направлений их превосходит. Сергей Иванович говорил, что в Париже ему довелось видеть работы по интерферометрии и оптическому стеклу, опирающиеся на работы ГОИ. Вместе с тем он убедился, что советским оптикам есть чему поучиться на западе.

Он отмечал, что маленькие институты в Париже и во Флоренции имеют одно важное преимущество перед ГОИ: они бесспорно оказывают большее влияние на промышленность. Эти институты обладали значительным опытом и в подготовке инженерно-технических кадров для оптической промышленности. Этот опыт Вавилов впоследствии с успехом использовал в ГОИ.

В архивах В. Л. Левшина хранится письмо к нему от С. И. Вавилова из Парижа. Вот его полный текст.

Париж, 30 июня 1935 г.

Дорогой Вадим Леонидович!