Свет — мое призвание

Мораль все-таки прежняя. Нам с Вами необходимо забросить всякие прочие дела и заняться книгой. Иначе можно зарыть в могилу результаты (а их немало). По возвращении этим думаю заняться прежде всего[5]. В ближайшие дни узнаю, увижу ли Прингсгейма. Перрена постараюсь повидать. Буду говорить о возможности Вашего приезда в Париж и Брюссель (учитесь заблаговременно французскому языку).

Поклон Вашей супруге, сыну и всем институтским.

Ваш С. Вавилов».

Во время командировки С. И. Вавилов старался не ограничиваться лишь оптическими проблемами, его интересовали вопросы развития физической науки в целом. Особенно подробно он ознакомился с результатами работ лаборатории итальянского физика Энрико Ферми в Риме. Особый интерес вызвали опыты по измерению скоростей тепловых нейтронов.

Из поездки по странам Европы Сергей Иванович сделал практические выводы, он использовал полученный опыт в работе ГОИ, а потом ФИАНа. Знание применявшихся за рубежом методов организации научной работы пригодилось Вавилову и в дальнейшем, когда он стал президентом Академии наук СССР.

Вспоминая о годах становления ФИАНа, Б. М. Вул говорил, что Сергей Иванович не столько заботился о своих собственных работах, сколько стремился укрепить институт в целом. И. М. Франк отмечал, что, путешествуя по странам Европы, Сергей Иванович не переставал думать о своем детище — Физическом институте. При этом он с одинаковым вниманием относился к нуждам как своей, так и других лабораторий.

О конкретной помощи Вавилова лаборатории атомного ядра можно узнать из его письма И. М. Франку, в котором он отмечал: «С оборудованием довольно благополучно, я привез из Парижа литр ксенона, будет, по-видимому, тяжелая вода, заказан полоний, есть надежда получить радиоторий».

Далее Вавилов излагает планы работ на 1936 год по ядерной физике: «Добротин собирается продумать опыт Физо с медленными нейтронами; Вернов будет заниматься космическими лучами, Черенков — по-прежнему свечением под действием гамма-лучей, со Скобельцыным договор заключается».

Письмо заканчивается словами: «В целом я считаю, что лаборатория на правильном пути, и года через два из нее выработается то, что нужно». Столь же внимателен был директор ФИАНа и к другим научным направлениям.

Вскоре после возвращения из-за границы С. И. Вавилов посетил Ленинградский физико-технический институт, возглавлявшийся академиком А. Ф. Иоффе. Особенно Сергея Ивановича интересовали работы в области ядерной физики. После осмотра лабораторий состоялась беседа с Абрамом Федоровичем Иоффе. Сергей Иванович рассказал о своих впечатлениях от института, заметив, что центр исследований в физике начинает смещаться в сторону работ по атомному ядру. Вавилова тревожило то, что в нашей стране эти исследования пока разрозненны и ведутся без должной координации. Он считал, что работу в области ядерной физики следует сконцентрировать в одном из академических институтов.

В марте 1936 года была созвана специальная сессия Академии наук СССР, перед которой, как сказал тогдашний президент академии Владимир Леонтьевич Комаров, была поставлена задача осветить достижения советской физики на общем фоне достижений мировой физической науки. На сессии были заслушаны отчетные доклады директора Ленинградского физико-технического института академика А. Ф. Иоффе и научного руководителя ГОИ академика С. И. Вавилова. От ГОИ был также представлен доклад академика Д. С. Рождественского по спектральному анализу.