Свет мой, зеркальце, скажи

- Да, ваша теория не безосновательна. Вне всякого сомнения, состояние, в котором он находился до появления на сцене Вивьен, заставляет серьезно задуматься. Чрезмерное напряжение, осложненное алкоголем и авитаминозом. И все это замыкается на взрыве сексуальной активности. Эпизод может быть травмирующим. Он мог проистекать из воспоминания, бывшего большей частью желаемого. Да... Как вы говорите, мэтр, дурная мелодрама, огромная порция желаемого на хрупкой основе реальности.

- Высказанное столь высоким авторитетом предположение, господин председатель, меня устраивает, - ответил Гольд, кошмарный пожиратель дерьма. - Оно позволяет мне также предположить, что в некоторых сценах мой клиент продемонстрировал...

- Нет, нет, мэтр. Я могу уверить вас, что все предшествующие сцены были отображением реальности. Без преувеличений или преуменьшений. Условия, провоцирующие травму, существуют лишь в присутствии Вивьен. Для него эта сцена отмечена началом кризиса. Первое фатальное выражение желаемого, принятого за реальное.

Вивьен смотрит, как я раскрываю на постели чемодан и принимаюсь укладывать пиджаки и брюки.

- Итак, все? Это конец? Полный разрыв?

- Полный.

- Но ведь ты не обязан улетать полуденным рейсом. Есть ещё один в шесть часов. Нам останется почти весь день.

- Ты хочешь меня погубить? Ты же слышала, как я звонил своей жене вчера вечером.

- Прекрасно слышала. И это мне совсем не понравилось , Пит. Ни один мужчина вроде тебя не должен так трусить.

- Я вовсе не трушу, у меня обычная дипломатия.

- Ты позеленел от страха. Ты вспотел от вины. Как малыш, пытающийся лгать своей маме, спрашивающей его о грязных пятнах на ковре.

- Вив, не будь одиозной.

- Ты, несомненно, хочешь сказать, не будь серьезной? Потому что, откровенно, что нам даст, если кто-то из нас станет воспринимать вещи всерьез?

- Хороший вопрос.

- Тогда я жду такого же ответа.

Я ничего не отвечаю. Верхние ящики пусты, я поворачиваюсь к комоду.

- Можешь ли ты отрицать, что провел два лучших дня в своей жизни? спросила Вивьен. - Самые роскошные и восхитительные?

- Ну что ты, Вив. У меня были приятные моменты и до этого.

- С женщиной? С какой женщиной?

- Я не делаю записей. У меня нет маленькой красной книжицы, полной плюсов и минусов.

- В таких случаях говорят, - жаль? Слишком быстро для такого большого и крепкого типа как ты.

- Но ужасно грустно. Вив, ты действительно веришь, что я хочу вот так тебя оставить?

- Да.

- Ты отлично знаешь, что нет.

- Я знаю слишком многое. Я знаю, что сейчас ты ведешь себя, словно кол проглотил. Ты полон благородных решений. Никогда больше, говоришь ты. Это фантастично, но, в конечном счете, подобного рода шалости рискуют войти в привычку.

- Ты говорила, что не будет ни слез, ни упреков. Почему не продолжить в том же духе?

- Потому, что один из нас должен найти смелость переступить через это. И не думай, что я хоть на миг верю в твою болтовню о грусти. Ты одинаково запрограммирован на раскаяние и грехи. Знаешь ведь, они неразделимы. Грусть? Папуля, в этот самый момент ты наэлектризован восхитительным чувством виновности.

- В самом деле. И каждый раз, как только я перестаю быть электризованным собственной виновностью, ты будешь счастлива перезарядить мои батареи.

Она издала странный звук, смесь нервного смешка и перехваченного дыхания.

- Я презираю тебя, дерьмо!

- Неправда.

- Да, это неправда. Я люблю тебя, грубый садист. И прошу тебя сказать вслух, что ты любишь меня.

- Да.

- Что да?

- Я люблю тебя. И эти два дня были действительно фантастическими.

- Эротическая мечта всех бойскаутов?

- Нет, больше, гораздо больше.

- Это что, много? Будем серьезны. Объясни мне.

- Согласен. Когда я с тобой, я перевоплощаюсь. Я становлюсь квинтэссенцией самого себя. Широко открытым настежь и всепоглощающим. Познаю все, что со мной происходит. Становлюсь гигантским алчным и чувственным нервом.

- И это действительно так. Я схожу за дозой ЛСД.

- Вот потому - то, дорогая, я и прекращаю подачу тока. Слишком опасно, рискуешь оказаться разгуливающим по потолку вниз головой.

- А кто сказал тебе, что не этим ты сейчас занят? Просто новая доза меня вернет тебе уверенность.

- Знаю я, и ты знаешь: наши два дня кончились. И не будет их для нас больше никогда.

- О! Ни за что!

- Вив, будь разумна.

- Я очень разумна. Это не я веду себя так, будто мы вместе открыли нечто ужасающее и я должна быстро ретироваться. А то, что ты называешь прекращением подачи тока, я называю просто отключением. И перенести такого не могу. Как ты можешь так быстро отключиться? Вспыхнул - и погас. Как чертов электрокамин с автоматическим регулятором.

- Поверь мне, семья и положение - самые сильные регуляторы.

- Разве я пытаюсь оторвать тебя от семьи, от твоей работы? Ты отлично знаешь, что нет.

Это правда, и я это знаю.

Играя в открытую, она тотчас предложила иное решение.

- Все, чего я хочу, Пит, это взаимопонимания, чтобы мы пришли к согласию. Никогда я не постучусь в твою дверь, если буду знать, что ты не один. Но если я постучусь, ты должен впустить меня.

- Дорогая, моя дверь находится в Нью-Йорке. В шести тысячах километров отсюда.