Свет мой, зеркальце, скажи

- Скорее время сладкой лени, ясно тебе? Ты в самом деле знаешь обо мне очень многое.

- Все самое важное, дорогой.

- Тогда как я практически ничего не знаю о тебе, за исключением имени.

Смех её напоминает смех Карен.

- А Вивьен даже не мое имя.

- Что же это тогда?

- Неважно. Это часть меня самой. Скрылась и забылась.

- Почему ты выбрала имя Вивьен?

- Ты помнишь "Унесенные ветром"?

- Вивьен Ли?

- Верно. Моя кормилица, если можно так выразиться. Я находила её просто фантастической. Полное перевоплощение.

- Бедная малышка. Брошенная Кларком Гэйблом до наступления половой зрелости!

- Не так все было у Скарлетт. Я точно знаю, что когда он её в конце бросает, это не настоящее прощание. Он вернется на следующее утро, привязанный своею страстью, как осел, и овладеет ею прямо у входа. На ковре.

- Жаль, что из фильма эту сцену вырезали.

- Я тоже так подумала. Но дело в том, милый, что тебе лучше не задаваться вопросом, кто я... Дверь закрыта на замок?

- Не уходи от разговора, Вивьен.

- Сожалею, солнышко, но я очень замкнутая натура. Даже слишком.

Я пошел закрыть дверь и повернул ключ. Несколько скованные, мы вернулись в комнату. Вивьен тотчас же упала в кресло. Стараясь не смотреть на меня, она подняла ноги и положила их на край кресла. Низ ночной рубашки вначале натянулся на коленях, затем соскользнул на бедра, ничего больше не скрывая.

- Еще один способ сменить тему разговора?

- Дорогой, это и есть предмет разговора.

Она медленно развела ноги, вжимаясь коленями в подлокотники кресла. Улыбаясь, она следила за моей очевидной реакцией.

- Тебе хорошо видно?

Внезапно я ей дал пощечину тыльной стороной руки. У неё перехватило дыхание, она воздела для защиты руки, скрестив их.

- Нет! Я прошу тебя! Нет!

- Ужасно, голубушка, но я должен тебе по меньшей мере дюжину. Ты помнишь Майами? Будучи папиной подружкой, ты поставила мальчишку на место! Как ты осмелилась задать ему взбучку, зная, что он не станет защищаться и никогда ничего не скажет?

- Пит, это было так давно!

- Но такое не забывается. Можешь представить, какое у меня осталось впечатление.

- Пит, дорогой, прошу тебя...

Она так жалко извивалась, у неё был столь испуганный вид, что я опустил руку. Но её раздвинутые ноги выглядели столь многообещающе, что я должен был побороть себя, чтобы не подойти и тотчас там не пристроиться.

Я грубо скинул её ноги и опустил рубашку, чтобы скрыть соблазн.

- Дорогуша, ты приглашена сюда заменить Карен. И ты устраиваешь тут рекламу, чтобы поторговаться. Это превратило сцену в рынок, не так ли?

- Господи! Пит! Я здесь не для торговли чем бы то ни было! Я люблю тебя!

- Ты меня любишь? У меня создалось впечатление, что ты путаешь меня с отцом, девочка. Разве не ты кричала однажды, что мне не достичь и половины того, что есть в нем?

- Да, но я...

- И разве не ты заставила меня сказать, что моя мать - дерьмо? Крикнуть тебе это вслух?

- Да, да, да, Боже! - подтвердила она, гнев заставил её забыть страх. - И я была девчонкой на содержании у твоего отца. Девчонкой, уже пристрастившейся к бутылке. Той, которой он обещал жениться, как только разведется!

- И ты поверила?

- Я хотела верить. До того дня , как ты вошел ко мне в номер.

- И что?

- А то, что это стало концом между мной и ним.

- Надо же. Жаль, что ты тотчас не поставила меня в известность, Скарлетт.

Она бешено затрясла головой.

- Нет. Я не хотела, чтобы ты получил меня такой, какой я была. Девчонкой ни с чем. Девицей легкого поведения. Были и другие причины. Я должна была стать кем-то другим. Кем-то, кого ты смог бы полюбить.

- Вот что называется благородным порывом, - сказал я, прижимая руку к сердцу. - Ты знаешь, меня прошибла слеза.

- Пит, - застонала она, - не говори так.

Она поднялась, приблизилась, тотчас прижалась ко мне, и я увидел в её глазах слезы.

- Ты хотел знать обо мне все, не так ли? Хотел правды. А теперь, когда ты её знаешь, ты находишь её слишком тяжелой, чтобы верить? Верно?

Доктор Эрнст сочувственно смотрит на меня. Он вновь стал венской нянькой, псевдогангстерский облик исчез.

- Аch, so, - шепчет он. - Трогательная сцена. Очень волнующая.

- Я противоположного мнения, господин председатель, - запротестовал Ирвин Гольд. - Хотите, я скажу вам то, что думаю? У этой дамы так же помутился рассудок, как и у моего клиента.

- Естественно. Безумие, если можно так выразиться, связывает. Тем не менее она тронула мое старое сердце, мэтр. Подумайте только, что на заре своей жизни этот восторженный ребенок, птичка в золотой клетке...

- Господи председатель, золотая клетка - номер с окнами во двор в третьеразрядном отеле в Майами. А эта маленькая шлюха, уже отведавшая спиртного, старается разорить одержимого демоном агента по недвижимости, который предлагает ей все, что она пожелает, включая "бьюик", у которого на счетчике нет и пятнадцати тысяч миль.

- Но которая находит упоение в любви к мужчине высшего сорта.

- Какому мужчине? Боже, где вы его видите! Это же пятнадцатилетний мальчишка. Жалкий школьник с футбольным мячом в голове и неудержимой эрекцией.