Свет на краю земли

      Великан воспользовался секундной заминкой и метнулся к уродливым коленкам, которые возвышались на уровне груди. Тварь тут же попыталась его пнуть, но не смогла точно прицелится и колупнула уродливой конечностью по лежавшему рядом камню. Кусок скалы стремительно ушёл в зенит, словно радиоуправляемый снаряд, обдав сжавшегося человека упругой волной попутного воздуха. Сверху послышалось недовольное кудахтанье, и тварь принялась топтаться на одном месте, силясь разглядеть под собой вёрткого противника.

      Дядя Дима задрал голову и старался держаться в слепой зоне чудовища, до которого пока не доходило спуститься ниже, чтобы окончательно разобраться в происходящем. Попутно силач вновь подобрал растрепавшуюся куртку и старательно обвивал почерневшие от грязи рукава вокруг беспорядочно дрыгающих ног, пытаясь спутать тварь, наподобие пасущейся лошади. Занятый делом он не сразу услышал противный хруст, а когда всё же обратил на него внимание, было уже поздно.

      Ноги твари переломились в нескольких местах, отчего сделались намного подвижнее. Великан не мог точно сказать, как именно это произошло, по крайней мере, кроме коленок, суставов больше видно не было, а могли ли кости сломаться сами собой или по воле существа он понятия не имел. Чудовище неуверенно присело и выгнуло шею. В унисон мослам ног захрустели позвонки, отчего из приоткрытой пасти высунулся и паник безвольный язык. Тварь что-то недовольно прошамкала и стремительно дёрнулась к своим ногам, желая скорее отогнать человека на открытое пространство.

      Дядя Дима стремительно отшатнулся в сторону. Он что было сил, потянул за ворот куртки, но та только предательски соскользнула с переступающих ног и оказалась под когтистой лапой. В стиснутых кулаках силача остались лишь рукава. Послышался треск рвущейся ткани и «Аляска» престала существовать как единое целое. Тварь самодовольно прошамкала и отбрыкнула рваньё в сторону. Со стороны всё это больше походило на аттракцион в цирке, однако великану сейчас было явно не до сравнений. Он отскочил как можно дальше, но длиннющие конечности заранее просчитали его манёвр.

      От полученного удара в челюсть окружающий мир вспыхнул мириадами фиолетовых искр, звонко загрохотавших внутри черепа. Казалось, что они, наподобие осколков стекла, режут мозг на части, даже во рту появился неприятный вкус крови. Уши на какое-то мгновение заложило, а голова сделалась неимоверно тяжёлой, словно на неё  надели армейскую каску и долбанули по стальной поверхности пудовой гирей.

      Дядя Дима с трудом приоткрыл глаза и глупо уставился на этот безумный мир, населённый полчищами длинноногих тварей, не спеша движущихся в его сторону. Они растягивали беззубые рты в некое подобие самодовольной улыбки и, вроде как, что-то шипели. Однако в ушах стоял нещадный колокольный звон, сквозь плотную завесу которого остальным звуком было не так-то просто пробиться. Стоп, существо должно было быть одно! Так, по крайней мере, было на момент удара. В этом случае картинка в глазах удесятерялась, создавая злобную армию раскачивающихся чудовищ... Если, конечно, и впрямь не прибыло подкрепление – вон нор-то, сколько вокруг и, поди, в каждой таится, как минимум по одной гадине!

      Откуда-то со стороны сквозь вращающийся звон пробился детски крик, который заставил великана тут же прийти в себя. Он с трудом поднялся на ноги и отступил в сторону от надвигавшегося существа.

      -Дядя Дима, беги! – раздавался в стороне срывающийся голос Светки, которая была просто не в силах заставить себя бросить великана на произвол судьбы.

      Стоявший поблизости Чесноков, только улыбнулся ещё шире и захлопал в ладоши.

      Великан обернулся на наступающую тварь и попытался сфокусироваться на раскачивающейся в такт широким шагам голове. Складывалось впечатление, будто на него надвигалась не злобная зверюга, порождённая безумным инопланетным разумом, а вполне земная и куда более реальная избушка на курьих ножках. На счёт бабы Яги может, и были сомнения, но в остальном всё выглядело вполне обыденно, по сказочному. Если конечно не брать во внимание противный вкус крови на зубах, звон в ушах от выбитой челюсти и нестерпимую боль в боку.

      Существо подходило всё ближе, и нужно было как можно скорее что-то предпринять. Или хотя бы попытаться... В воздухе снова засвистело, и грудь человека буквально взорвалась от нестерпимой боли, которая обожгла внутренности стремительной ударной волной и, прогромыхав вниз по позвоночнику, стеклась по рёбрам в район солнечного сплетения, где тут же затаилась, превратившись в тяжёлый комок, ритмично пульсирующий в такт ударам сердца.