Свет на краю земли

      Именно в этот момент кошмар обрывался и Светка, тяжело дыша, обнаруживала себя на маленькой кушетке в домике, затерявшемся в огромной тайге, где-то на самом краю земли. Она хотела позвать маму, но внезапно понимала, что та находится за тысячи километров отсюда и только робко всхлипывала, осознавая собственное бессилие. Откуда-то со стороны доносился размеренный храп великана, и именно он заставлял девочку хоть как-то совладать с собственными эмоциями и перебороть наседавшее со всех сторон отчаяние. Осознание того, что в доме кроме неё был ещё кто-то, словно давало дополнительных сил.

      Пламя в печке погасло, и под потолком летал кисловатый запах гари. Однако он вытеснял из домика настырный дух леса, которым сознание Светки насытилось до тошноты, и ей это нравилось. Даже царившая под крышей темень, словно по мановению волшебной палочки ускользала за дверь, унося с собой попутные страхи и тревоги.

      Светка пыталась повернуться на другой бок и снова ощущала на себе ватник. Она недовольно морщилась, силясь как можно скорее стянуть его с разгорячённых плеч и утрамбовать в ногах, для которых и так практически не было места. От печки исходил нестерпимый жар и во рту пересохло. Язык неприятно лип к нёбу и зубам, а из горла доносился неприятный запах. Девочка старалась не обращать на это внимания и радовалась тому, что отказалась от галет. Иначе ей точно пришлось бы вставать и отправляться на поиски воды. А делать этого очень не хотелось. Нет, Светка не боялась караулившего возле кровати сумрака, просто она не хотела давать лишнего повода своему кошмару. Ведь тот мог ожить и попытаться подчинить себе реальность.

      Девочка старалась вести себя как взрослая, однако глубоко в душе она по-прежнему оставалась ребёнком, которому присуще бояться всякой ерунды.

      Продолжая ворочаться и пытаясь не думать о доме, где её уже вторые сутки ждала любимая мама, Светка сама не замечала, как снова погружалась в вымышленный мир, который обволакивал её сознание голубой мерцающей пеленой и стремительно тянул за собой в непонятном направлении.

      Утром девочку окончательно разбудили быстрые шаги и приглушённый разговор. Светка открыла заспанные глаза и с трудом отлепила язык от обезвоженного нёба. Голова была неимоверно тяжёлой, а в висках пульсировала боль, которая только усилилась в тот момент, как девочка попыталась приподняться.

      Входная дверь была открыта, и под крышей дома гулял прохладный речной ветерок. Печка окончательно угасла, однако её так никто и не соизволил растопить заново. Светка поёжилась  и принялась искать неподатливыми руками спрессованный в ногах ватник. Тусклый уличный свет пробивался внутрь и падал на деревянный пол неровным прямоугольником со скошенными сторонами. Девочке наконец удалось нацепить на себя отдающую прелостью тяжесть, отчего она тут же поняла, что силы практически полностью покинули её худенькое тело.

      Светка с трудом натянула на ноги сапоги и, тяжело вздохнув, осмотрелась. В доме всё осталось по-прежнему. На полу валялась принесённая дядей Димой верёвка, под столом его распотрошённый рюкзак, а на столе фонарик, термос и так и не распечатанная пачка галет. По углам так же валялись тёплые вещи, которые взрослые, по всей видимости, раскидали ночью, пытаясь спастись от мучавшей их жары.

      Девочка с трудом поднялась на ноги и направилась к выходу. Стёртые пятки больше о себе не напоминали, но она всё равно раскачивалась из стороны в сторону и, подойдя к двери, тут же ухватилась за косяк. В лицо ударил поток свежего воздуха и после ночного спёртого сумрака Светке показалось, что сознание пьянеет буквально на глазах. Лодыжки налились свинцом, а коленки предательски задрожали. Девочка крепче вцепилась пальцами в стену и откинула свободной рукой свесившийся с головы локон. Он неподатливо лёг за ухо, словно не желая отстраняться от всего происходящего, а девочка недовольно наморщила нос, стараясь не отвлекаться на ерунду.

      Низкое солнце грустно выглядывало из-за нависавших над домом скал и скудно поливало крыльцо осенними лучами, которые практически не несли тепла. Видневшаяся метрах в двадцати вода подёрнулась мелкой рябью и  постоянно меняла направление, словно стараясь угодить настырному ветру, гнавшему волны то к берегу, то прочь от него. Из-за длинных скалистых кос, далеко вдающихся в реку с двух сторон, течения в этом месте практически не было, и у прибрежных скал образовывалась тихая заводь, которую вчера вечером разглядеть так и не удалось.