Свет на облаках (САМИЗДАТ)

Главная гавань Хвикке пуста и молчалива, но Нион упрямо разворачивает камнемёт. Зачем? Учение? Замешкалась. Ааа, грабят! Ну да, город брошен, а много добра на повозку не взгромоздишь. Интересно, здесь рабов и скот тоже порезали? Нет, угнали. Наконец, трофейная команда даёт согласие. А там — в сумку пращи — ядро из жира и хвороста. Поднести факел, дать отмашку… Ещё заминка. Почему? Немайн забралась на пригорок. Запела — и огненный шар вонзился в низкое небо!

После третьего зажигательного снаряда пришлось менять пращу. После пятнадцатого — спешно тушить сам перрье. Урок на будущее — ивовой плетёнки недостаточно, зажигательному снаряду нужен металлический корпус. Однако соломенные крыши занялись. Гудит пламя, сида выводит "Dies Irae". Красота! Пусть коллега ремесленник — но с этим голосом он превзошёл себя. Шедевр, безусловный шедевр. Умри, дружище, и не твори ничего больше! Нет, живи и твори, а то скучно будет. Но эта песня — жарче огня ядерного, благоуханнее моторного мирра…

Смолкла — и только жаркий ветер и треск пожара. Сида снова шустра и деловита — а вот камбрийцы чуть друг на друга не натыкаются. Искусство искусством, но могли бы и попривыкнуть немножко.

— В этот год мы эту землю не заселим, откатимся на Северн, — невозмутимо сообщает оторопевше-восторженному войску Немайн, — теперь-то можно! Работу другие доделают.

Теперь вправду можно. Трижды учёное ополчение саксов откатывается вдоль римской дороги. Как может, укрывает народ, уходящий в Уэссекс. Повозки кругом, скот, дети… Так они когда-то пришли — а теперь вот уходят. И ждут границы как земли обетованной — только какое укрытие можно найти в стране, обреченной удару Пенды Мерсийского? Тридцать закалённых в бесконечной войне легионов идут на юг. Помощи Хвикке ждать неоткуда. Другое дело, что работы для рыцарей Британии осталось немало — объезжать ничейную землю, отбивая у врага желание вернуться, да следить, чтобы кланы за сладкие куски не передрались…

Немайн этого ещё не знает, гонцы скачут медленно — но если чуть сместить взгляд к востоку, становится ясно: через год по берегам принимающего Северн залива саксы найдутся. Только хорошо перемешанные с англами и бриттами. Армия Мерсии разбила Уэссекс — три сражения за пять дней, два выхода на фланги, удар в тыл, и излюбленный королём Пендой удар большой колонной по центру линейного строя. Когда у тебя есть хорошая конница, что пойдёт в прорыв — такой удар смертелен. Да и полуторное превосходство над каждым из спешащих к месту сбора отрядов сказалось. Успей они соединиться… Но тем великий полководец и отличается от толкового, что все многочисленные если поворачиваются в его сторону. Чуть сместить взгляд — и вот задумчивые победители разглядывают покрытое телами поле. Привычный мертвецам конь Пенды — маленький и выносливый, как вся мерсийская порода — обнюхивает приглянувшийся пучок травы.

— Я думал, это закончится, — тихо говорит король сыну, — Дожмём Нортумбрию, поживём в мире. Но нет… Значит, тебе придётся продолжить. Потому — учись. И — не только у меня.

— А у кого ещё? — недоверчиво фыркнул отпрыск, — Цезаря я прочёл. Спасибо, что заставил выучить латынь. Книга того стоит.

— У бриттов. У них творится странное творится. Громко называют имя короля Гулидиена — но шепотком прибавляют, что без богини войны побед бы не было…

— Так это волховство…

— В том, что я слышал, следов потусторонней силы нет. Зато есть характерный пошиб… Кого-то мне очень напоминающий. Такое ощущение, будто встретил знакомого — в чужой броне и шлеме с личиной. Потому они мне очень интересны, новый император Британии, и крещёная богиня. Я хочу знать — не кто песни поёт, а строит войска и измысливает приказы. Да, очень. К тому же тебе следует навестить невесту. Сестра короля Британии — хороший выбор, а её кусочек Диведа — владение завидное, хоть и небольшое. Думаю, по весне мы навестим союзников… А впрочем — зачем откладывать то, что можно сделать прямо сейчас? Заодно и предателей накажем.

Их "прямо сейчас" — недели неторопливого марша. А потому стоит перенести область зрения подальше. К людям более торопливым. Вынужденно торопливым.

Ликует Карфаген! Жителям города — да и всей консульской Африки кажется — возвращаются старые добрые времена. По городским улицам бодро топают воины. Парад? Нет, идут буднично. Да и толпа не восторгается и рукоплещет, а всего лишь радуется и гомонит. Вот из гомона и становится ясно: не победа и не праздник. В лагеря спешат пращники, нанятые на Балеарах. Многочисленные знатоки рады объяснять любому профану, что лёгкую пехоту римляне саму по себе не применяют, стало быть, император Григорий где-то нашёл оружейные мастерские. Недаром вблизи города тренируют набранных из городской бедноты гоплитов. Пока с учебным оружием — но должны же им выдать и боевое. Да-да, Григорий объявил себя императором! По крайней мере, теперь горожанам всё ясно. На смену солдатам на улицы выплеснулись радостные толпы. Сперва казалось — праздник. Оказалось — нет. В руках карфагенцев появились дубины и ножи. Кое где и мечи мелькнули.