Свет на облаках (САМИЗДАТ)

— Сейчас расскажу, — сида зябко охватила предплечья ладонями. Это людей костер на открытом воздухе спасает от холода. А сиду колотит! Ближняя к огню половина прогрелась — организм решил не тратить ограниченный запас топлива на обогрев. И другая половина — мерзнет, как ни повернись! А палаток поставить не успели. Можно, конечно, уйти от костра подальше, но не мерзнуть же десятерым ради одной, — Хотя нет… Хочу услышать, как поняли ваш успех ученицы.

Старшая шепчет на ухо. Права.

— Сестра, расскажи ты.

Эйра тянет руки к огню. Не так уж ей и холодно. Но — повод время на размышления получить. Хоть капельку.

— Мы много говорили про Северн, — начала издали, а сама думает, решает задачку. Хороший дипломат получится, — Река — проблема для армии. Большая река — проблема большая. На целый мост мы надеяться не смели. Все, что придумали — снова сделать наплавной. Как через Нит.

Вопросительный взгляд. Кивок в ответ. Пока все верно.

— Немайн говорила: получим барки из Роксетера, поставим на половину — лучников и так прикроем строительство переправы. Так бы и сделали: надежно, но долго. А тут вы со своим языком…

Барды переглянулись. Пущенное Неметоной прозвание для захваченных пленников им понравилось. И понемногу приживается в войске. На деле языков было трое. Один ничего не сказал, другой пытался лгать. А толку, если было с кем сверить показания? Ну, разве прожил подольше — но неприятно.

— Так мы узнали о засаде. Наследник Хвикке — до гемота, ихнего народного собрания, не король — решил поймать наших союзников из Кередигиона. Отобрал из ополчения вояк похрабрее, присмотрел лощинку, куда те собрались наведаться за добычей. По бокам — лес, поперек дороги завалы приготовлены, деревья подсеченные… Все и случилось, как задумывал, только позади кередигионцев принц Рис шел. Со всей нашей конницей. Саксы окружили союзников, а за спиной следить забыли. Рис навалился на саксов сзади — сразу стали не вепри, а поросята: бегут и верещат. Молодой Хвикке на коня залезть успел — а удрать не сподобился. Вот и получилось — не стало у саксов ни короля, ни наследника. А от полутора тысяч самых сорвиголов до другого берега смогли добраться лишь несколько беглецов. Что понарассказывали — не знаю, только Глостер затворил ворота, ополчение отступило дальше, на восток, и на части развалилось: всяк норовит свой хутор прикрыть. А про мост забыли. Вот и выходит: не узнай мы о засаде, не видать нам моста, как своих ушей!

Немайн скосила вбок глаза. Вытянула уши вперед…

— Не видно, — пожаловалась. Дождалась улыбок, продолжила:

— Все верно. А о засаде мы узнали благодаря вам. Так что к мосту добавьте и три сотни клидоговых упрямцев: все согласились, что до подхода главных сил будут меня слушаться.

Теперь у нее было больше тысячи всадников — дело нашлось всем. Иные пытаются задержать сбор ополчения — отвлекают саксов рейдами. Остальные, вместе с пехотой, превратились в кротов. Которым каждый вечер напоминают: ведро пота — капля крови. Твоя — или товарища. Вокруг Глостера встали три лагеря — напротив каждых ворот. От реки до реки протянулся частокол — в два ряда. Внутри как-то сама собой натопталась дорога. Снаружи — рвы. С обеих сторон. За рвом — второй ров. В каждом лагере выросло по наблюдательной башне. Саксам внутри наверняка ясно: камбрийцы готовят долгую осаду. И хорошо.

Работа трудная и не совсем привычная — но понятная. Зачем рвы и частокол — ясно. Зачем колья — ясно. Зачем капканы-стрекала — тоже вполне понятно. И триболы, шипастые железные шары, нужны тоже. Скоро ополчение Хвикке оправится от потерь — и явится на помощь городу. А ведь в одном городе не меньше тысячи воинов засело. Придется держать осаду снаружи и вести внутри. А решит все река: Глостеру не помочь, а гленцы получат все нужное. Раненых вывезут, и даже подкрепления получат.

"Сида знает, что делает!" — таков был общий глас. Немногие скептики нашлись на военном совете.

— У них там припасов на три года! — заявил Окта, — Я знаю, как сосед. И бывший союзник. Мне показывали.

— Потому я предлагаю сделать мангонель. Разобьем стены — и на приступ.

Понравилась принцу Рису мощная машина.

— Можно малыми машинами огонь кидать, — заметил Ивор, — углей раскаленных в железную клетку насыпать… При полете еще и раздует. А как саксы уйдут со стен пожары тушить — тут и ударить!

Немайн слушала, подперев кулачком подбородок. Как добрая мать слушает лепет детей. Первой — сестра заметила.

— Ты все уже решила!

— Не то, чтоб решила. Мангонели — долго строить… А перрье соберем. И огонь метать хорошо. Но все забыли шутку, что случилась на Белтейн!

— Суд? Это когда ты римский ход в Кер-Мирддин создала?

— Не создала, нашла. Такой же должен и в Глостер вести. Так что город — наш. Только торопиться со взятием мы не будем.

— Да какая разница, как называть: нашла, создала… А почему не торопиться?

— А рвы? А стрекала? А камнемет? А те двести тысяч стрел, что нам привезли? Что, добру пропадать? Я жадная! Я подожду ополчение. Пусть придут. Пусть — отведают. И когда они подожмут хвост и разбегутся — мы возьмем город.