Свет над горизонтом

Когда Ирма пыталась отвернуться или закрыть глаза, заткнуть уши, стоящие рядом с ней брали ее голову за подбородок своими сильными руками, отводили ее пальцы от ушей, принуждая слушать и смотреть.

Если она теряла сознание, что было неоднократно, Вайс тотчас нажимал на кнопку, фильм останавливался, и, как только Ирму приводили в чувство, все продолжалось дальше.

Ирму тошнило. Ее свела судорога. Она уже была на грани помешательства. Не владея собой, дернувшись, она снова потеряла сознание.

Очнулась она от сильного запаха нашатырного спирта. Тело было как ватное, лицо, спину и грудь заливал пот, дрожали руки и ноги.

Комната была освещена как прежде. Аппарат не трещал, световой прямоугольник на стене исчез.

Ирма обвела комнату мутным взглядом и, вдруг задохнувшись от ужаса, закрыла лицо руками и вся съежилась — в дверях стояли, ухмыляясь, голые по пояс, те самые здоровенные, гориллоподобные палачи-эсэсовцы, которые только что на экране истязали девушку.

— Вы меня слышите? — над ней наклонился оберштурмфюрер, — откройте глаза, вот так. А теперь все зависит от вас: или скажете, где отряд и когда встреча, или эти молодцы проделают все то, что вы видели в этом чудесном фильме, но только героиней будете вы. Я жду ответа немедленно.

— Я скажу, — прошептала Ирма, — я все скажу, только оставьте меня хоть бы на час, на полчаса в покое.

— Хорошо. Уведите фрейлин и дайте ей кофе. — Вайс улыбнулся и помог Ирме подняться с дивана, — на вашем месте я поступил бы так же, уверяю вас, ведь жизнь у нас одна и дается только единожды. А я выполню свое обещание, можете не сомневаться, ровно через час я приглашу вас к себе.

Когда за Ирмой закрылась дверь, вошел Вальтер.

Вайс, довольно потирая руки, повернулся к нему и сказал:

— Вот как надо работать. Это называется психической обработкой высшей степени. Между прочим, я не первый раз смотрю этот фильм, и всегда создается впечатление, что это не муляж — очень талантливо сделано. Вы же видели ее реакцию — все принято за чистую монету. Действительно, исполнено со знанием дела, даже у меня, прекрасно знающего, что это бутафория, игра, иной раз пробегает мороз по коже. Да, кстати, вы не забыли дать в ее камеру приглушенное звуковое сопровождение фильма? Мы сняли с коры ее головного мозга зрительные раздражения, а слуховые оставим.

— Я уже распорядился, как только она войдет в камеру — дадут звук.

* * *

Ирма сидела на жесткой металлической койке, покрытой грубым, коричневым, пахнущим потом и пылью одеялом. Она прислонилась спиной к стене, вытянула ноги и запрокинула голову. Руки не могли держать чашку, и кофе все время выплескивался через край и обжигал пальцы. Боли она не чувствовала, перед глазами все плыло, к горлу подкатил вызывающий тошноту ком, в ушах все еще слышались стоны и крики истязуемой. Она была уверена, что это ей кажется, что это слуховые галлюцинации.

Придя немного в себя, она отхлебнула несколько глотков и поставила чашку на табурет. В голове проносились мысли: «Что ж я наделала? Это предательство, трусость и подлость. Но откуда они все знают?» Она вспомнила, как штурмфюрер, не обращая на нее внимания, с поразительной точностью воспроизвел всю картину событий. Разве только не совпадали отдельные детали, но это и не так важно, В основном все было правильно. Они не знали одного: куда ушел отряд, когда и где у нее с ним встреча. Что же касается остального, то можно было подумать, что кто-то просто находился рядом, среди своих. Но кто? Боцман Ян? Ведь он-то как раз и объяснял ей и Ольштынскому, где и как лучше организовать эту встречу и даже рекомендовал день и время, ссылаясь на то, что в этот период риск минимальный. Ну конечно же, это он, негодяй. Впрочем, что я, ведь Ян попал на лодку после гибели транспорта и ничего не знал о неудаче с высадкой. Нет, что-то здесь не так. Но тогда кто же? Может быть, второй матрос, родственник боцмана, но он не знает всего. Да, прямо с ума сойдешь. Что же делать, что делать? — Ирма огляделась вокруг. — О самоубийстве не может быть и речи, стоящий у двери и все время наблюдающий за ней в глазок гестаповец сейчас же ворвется в камеру. Как же она могла согласиться на такой гнусный поступок: выдать своих, Леонида, Долматова? Нет, нет, только не это. Пусть мучения и смерть», — Ирма встала и, лихорадочно сцепив пальцы, заходила по камере. За дверью послышалось движение, там насторожились, приготовились в случае необходимости тотчас вбежать в комнату. «Ну ладно», — Ирма опустила руки, обвела отсутствующим взглядом голые зеленые стены и направилась к двери…

ГЛАВА 9 БРОСОК ЧЕРЕЗ ФРОНТ

Уже третий день отряд моряков пробивался к линии фронта. После того как покинули монастырь «Эльзелот», прошли в глубь леса на юг километров тридцать. Потом круто повернули на восток, выбирая самые глухие звериные тропы, обходя стороной одиноко стоящие хутора и небольшие деревни, стараясь подальше держаться от шоссейных и грунтовых дорог. Не обошлось и без происшествий.