Свет над океаном

В ревущем хаосе водяных гор, непрерывно меняющих очертания, неведомый остров высился неподвижной тёмной массой, резко выделяясь на фоне фосфоресцирующей воды и глубокого звёздного неба. До него, казалось, было совсем близко, но Светлана знала, что в океане это впечатление бывает обманчивым. И всё же это было избавление, спасение, жизнь!

Светлане показалось, что она вот-вот расплачется. Девушка ещё крепче схватила Нодара, ей захотелось расцеловать его. И тут же, вспомнив о масках, улыбнулась…

Удар новой волны заставил её стать холодной и расчётливой. Пора уходить туда, вниз… Общая опасность, волнения, пережитые в эти страшные часы, сроднили их больше, чем могут породнить людей годы спокойной жизни.

Казалось, силы их удесятерились. Не прошло и часа, как впереди они различили тёмную конусообразную массу. Нодар снова подплыл вплотную.

— Нам не удастся выбраться на берег в такую волну. Может быть, посчастливится найти бухту? Кажется, вода становится теплее!

— Только кажется! — весело отозвалась девушка.

Они снова рванулись вперёд, но чем ближе оказывался остров, тем больше Светлана убеждалась, что Нодар прав: вода становится заметно теплее, а через десять — пятнадцать минут они почувствовали, что начинают задыхаться от жары…

Что это может означать?!

Наконец — вот она, земля! Коснуться рукой скалы — уже счастье… Но почему скала горячая?!

Они довольно быстро нашли какую-то расщелину, поднялись по ней на поверхность, ступили на берег. Собственно, это трудно было назвать берегом — прост? небольшая площадка над водой, с трёх сторон защищённая от волн и ветра.

Пошатываясь, они подошли к отвесной скале, повалились на камни. Не прошло и нескольких секунд, как Нодар приподнялся, снял маску, и Светлана — впервые за всё время знакомства с ним — увидела в его глазах доверчиво-обнажённое чувство: это был страх.

— Ну вот, — глухо сказал Нодар. — Мы… на вулкане. И вулкан этот — действующий.

Светлана вздрогнула. Что же это? Вместо спасения…

Она ласково положила ладонь на пылающий лоб Нодара.

— Смотри вверх, Нодар… Смотри на эти звёзды и думай, что всё будет хорошо.

Он бережно снял её руку.

— Пусть так. Звёзды — это вечность. И твои глаза — как звёзды… Я буду смотреть в них…

— Завтра, завтра, Нодар! Ты должен отдохнуть, ты весь горишь…

Нодар снова откинулся на спину. Что ж, будем смотреть на звёзды… Позвать Ию? Нет, лучше пусть она не видит его в такой обстановке. Светлана права: главное сейчас — уснуть.

6. Совесть

Первый день, проведённый в космической лаборатории, сделал Джона Саммерса своим человеком в маленьком дружном коллективе. Он внимательно приглядывался к людям и каждый час, каждую минуту открывал в них новые, удивительные, подчас совершенно непонятные ему, черты характера. Вот когда ему пригодилось знание русского языка! Саммерс иронически улыбался, вспоминая, с каким недоумением многие курсанты встретили приказ командующего об обязательном изучении русской разговорной речи: «Ведь мы же не разведчики?!» Но этот язык изучали уже и в начальных школах, и в университетах, и в Пентагоне.

Казалось, брови Саммерса со временем застрянут где-то посредине лба, — так часто ему приходилось поднимать их. Мысленно он отмечал всякий раз, что в училище его пичкали несусветными бреднями о советской действительности и советских людях. Саммерс окунулся вдруг в совершенно новый мир, неписанные законы которого совсем не вязались с тем, что он вынес из собственного опыта, из собственной жизни.

Тысячи «почему» возникали перед ним, и Ни на одно из них он не мог найти ответа.

Почему начальник космической лаборатории берётся за любую, самую «чёрную» работу, имея в своём подчинении шесть человек? Почему грузинка Мэри терпеливо сносит ухаживания казаха Джамбаева, хотя любит Кочеткова, а Кочетков любит её, и все знают об этом? Почему врач Коробов, едва у него выдаётся свободная минута, спешит в лабораторию космического сопромата к Алахвердиевой, чтобы помочь ей? Ничего не смысля в предмете, он делает всё, что приказывает эта немного крикливая, некрасивая женщина. Только потому, что у неё много работы? А ему-то, врачу, какое до этого дело? Нет, непонятно! Или взять пилота. Кажется, вывел спутник на орбиту — и плюй в потолок… Так нет же! Когда бы ни заглянул Саммерс в отсек управления, он всегда видит Саркисяна за какими-то расчётами, графиками… Пилот, оказывается, по доброй воле взялся помогать Горову в программировании для электронного мозга задач по расчётам траекторий полёта к планетам солнечной системы.