Свет надежды

— Я сказал, что не за этим пришел. Но я не сказал, что на это не способен. Мы оба знаем, что «воссоздать» что угодно у нас с тобой получится в любой момент.

— Одному Богу известно, что я в тебе нашла! — в сердцах воскликнула Розанна.

— Может быть, дело в моей обезоруживающей честности? — нахально осведомился Лоренс. Впрочем, издевался он скорее над собой, нежели над собеседницей. — Или в моей щедрой натуре?

— Послушай, а не убраться ли тебе ко всем чертям вместе со своей щедрой натурой и всем прочим? Я изо всех сил пытаюсь быть вежливой. Но я не гарантирую, что в какой-то момент не сорвусь, — предостерегла она. — А сейчас мне не до бурных сцен, знаешь ли.

Лоренс невозмутимо скрестил на груди руки. И по спине Розанны вновь пробежал холодок тревоги.

— Сценами меня не запугаешь, — заверил ее Лоренс. — К бурным выяснениям отношений мне не привыкать. В жилах моей матери течет испанская кровь, а отец просто человек весьма темпераментный. В нашей семье частенько общаются на повышенных тонах и страсти кипят, как в мексиканских телесериалах.

— Печально слышать, — ответила Розанна, изо всех сил пытаясь не вдыхать пряный запах его лосьона. — Ненавижу, когда люди ссорятся. Вот уж не знала, что брак твоих родителей оставляет желать...

— Оставляет желать? — усмехнулся Лоренс. — Да союз моих родителей — это луч света и надежды в наши дни обесцененных браков. Многим ссоры нужны как вода и воздух. Но да, я согласен, о душевном покое при этом можно забыть. Впрочем, с тех пор, как отец перенес серьезную операцию, в доме стало гораздо тише. Теперь они с мамой, прежде чем начать выяснять отношения, обычно считают до десяти... Однако я пришел сюда не родителей обсуждать.

— Ты уже битый час твердишь: «Я пришел не за тем». А зачем же тогда?

— Я как раз к этому и веду... — начал Лоренс, взъерошив волосы. На лице его отразилась неприкрытая досада. — Может быть, соизволишь наконец войти и закрыть эту проклятую дверь? Не люблю выносить свои дела на суд всего мира.

Розанна нахмурилась. Если бы не горничная, которая вот уже пятый раз подмела один и тот же «пятачок» перед соседним номером, она бы, пожалуй, проигнорировала наглое требование.

— Дверь закрыта, — сухо проинформировала молодая женщина, произведя необходимые действия. — А теперь говори... Правда, все равно не представляю, что такого интересного ты в состоянии мне поведать.

Лоренс уставился в пол, прочертил носком ботинка контуры прихотливой завитушки на ковре, глубоко вздохнул и наконец поднял глаза.

— Я много думал, ну, насчет создавшейся ситуации... и полагаю, что для нас лучшим решением будет пожениться.

Секунды текли, а молодая женщина все глядела на собеседника во все глаза, недоверчиво открыв рот.

— Ты полагаешь, что нам следует пожениться? — Голос Розанны прозвучал совершенно невыразительно, и недаром: она утратила способность чувствовать что-либо.

Лоренс коротко кивнул.

— По-моему, я выразился достаточно ясно.

Но в его стальном взгляде читались гнев и раздражение, а вовсе не нежность пылкого влюбленного. И даже если предположить, что Лоренс был не самым деликатным и чувствительным человеком на свете, все равно вел он себя далеко не так, как мужчина, делающий предложение любимой женщине.

Розанна обессиленно прислонилась к стене и закрыла глаза. Слепо пошарила рукой — и оперлась о спинку стула. И порадовалась нежданно подвернувшейся поддержке.

— Это что, шутка такая? — На одно краткое, упоительное мгновение она подумала, что Лоренс говорит всерьез, что он пришел объясниться ей в любви. Ну что она за дурочка! — Или ты вдруг понял, что жить без меня не можешь?

Вот ведь ирония судьбы: именно это он и понял! За прошедшие три дня Лоренс смирился с мыслью, что воспитывать чужого ребенка куда предпочтительнее, нежели жить без любимой женщины. Он уже потянулся было провести ладонью по манящим округлым контурам ее фигуры — и, словно испугавшись чего-то, отдернул руку. Да он, похоже, вот-вот утратит контроль над собственным телом. Как это унизительно!

— Ну, это вряд ли.

— Значит, жить без меня ты в состоянии, но все равно хочешь на мне жениться? Все любопытнее и любопытнее.

Невзирая на насмешливый тон, Розанна чувствовала, что еще минута-другая, и она потеряет сознание. Господи, как же она была близка к тому, чтобы выставить себя полной идиоткой!

— Это так неожиданно... — прочирикала она в лучших традициях викторианской барышни, смущенной неожиданным предложением руки и сердца.

— Наверняка многие оценили бы твое детское чувство юмора... Но не я.

— В таком случае, молодой человек, я вынуждена ответить вам отказом. Мой избранник просто обязан находить мои шутки смешными.

— Ты вообще способна говорить серьезно?

— Это будет трудно, но я попробую...

— Решение далось мне нелегко. Но, выйдя за меня замуж, ты тем самым решишь множество проблем.

— То есть, отвечая тебе «да», я получаю завиднейшего жениха?

— То есть, отвечая мне «да», ты избавляешься от тяжкой участи матери-одиночки.

Ее зеленые глаза потрясенно расширились. О господи! Розанна медленно покачала головой, воздела руки и хрипло запротестовала: