Свет обратной стороны звезд

— Ну да, — Федор усмехнулся. — Нас даже в сортир под конвоем водили, все боялись, что кто-нибудь сбежит.

— А в миссии?

— Там скорость стука больше скорости звука.

— А… — протянул Авраам.

Полумрак делал женщин моложе, а офицеров более представительными и мужественными. Дамы действительно были хороши. Привычные лица с трудом узнавались под боевой раскраской с трудом угадывались. Освобожденные от униформы тела были затянуты в блестящие, полупрозрачные ткани, которые не только подчеркивали наличие женских прелестей, но и давали возможность пытливому взгляду разглядеть их во всех подробностях.

Дразнили глаз открытые глубокими вырезами груди, в разрезах подолов показывались ноги, причем заметно выше колена. В пространстве текли токи из надежд и возбуждения. Они создавали сексуальное напряжение, кружили голову участникам действа.

В этот день завязывались короткие романы военного времени, к этому дню приурочивали влюбленные кульминацию своих немудреных отношений.

Взвинченные, наэлектризованные дамы бросали влажные взгляды на троицу, но, разглядев шевроны Дальней Разведки на рукавах и малочисленность звезд на погонах, переносили свое внимание на других кавалеров.

Конечников отвечал им тем, что поминутно поглядывал на часы, словно была какая-то необходимость знать, сколько сейчас времени. На самом деле, он просто демонстрировал окружающим свой роскошный «Куппермайн», «мэйд ин ЭсТи» на запястье.

А заодно создавал видимость, будто с нетерпением ждет роскошную пышноволосую блондинку с умопомрачительной фигурой и ангельски-невинным личиком, способную безо всякого стеснения вытворять в постели то, о чем только что давясь слюной рассказывал Симонов.

По правилам, собравшиеся первые полчаса просто смотрели друг на друга, выискивали знакомых, здоровались, пили и закусывали. Василий тихонько комментировал дам, мимо которых двигалась троица приятелей.

Он развивал свои рассуждения на тему: «ночью все кошки серы», что в понимании второго лейтенанта означало только одно — статус женщины можно определить исключительно по нижнему белью. А оттого ее непременно нужно раздеть.

— Тетка может быть надушена и одета, как мажорка, но, к сожалению и духи чужие, и платье не ее. Раскатаешь губу на богатого тестя, — и облом, — притворно-сокрушенно сказал он. — Семейка бедная, как мыши церковные, и «суженая» страшна, как смертный грех.

— Хочешь богатенькую? — иронически поинтересовался Гут.

— А то, — без тени смущения ответил Васька. — И приданое, и протекция.

— И выпивки — залейся, — вставил Авраам.

— Не, мужики, — подумав, ответил Стрельников. — Пить бы я бросил, карьерой занялся.

Авраам вздохнул. Ему на этой ярмарке «вакансий», с его искусственной рукой и нетрадиционным цветом кожи, ничего путного не светило.

— Все бы в этой ситуации ничего, — вставил Федор в разговор. — Но тут вопросик каверзный возникает — кто в семье мужиком будет?

— Да ну тебя, Крок, — обиделся Василий. — Линкоры с неба валили, а уж этих лохов построить, как два пальчика описать…

— Ну-ну, — только и ответил Конечников.

— Эта вот подруга точно замуж хочет, — произнес Стрельников, разглядывая кучку беседующих теток, — но видать очень долго собиралась, устарела. Той, что стоит напротив нее, не мешало бы жрать поменьше… Эта просто страшная. А вот к этой я, пожалуй, подкачу.

Стрелкин улыбнулся симпатичной, простоватого вида девице, и та скроила в ответ немного ненатуральную, но благосклонную гримаску.

Приятели круто повернули к дамам.

— Стрелкин, а как же приданое? — тихонько поинтересовался Гут. — У этой на лбу написано, что денег у нее не водилось никогда.

— Так это я потом, когда состарюсь, — с усмешкой ответил Василий. — А пока для души.

Он подошел к девушкам, щелкнул сапогами, громогласно представился, завязал разговор молодцевато-пошлым тоном. Дамы старательно смеялись остротам Стрелкина.

Гут и Конечников вынуждены были поддержать разговор с дамами, понимая, что на сегодня судьба предоставила им делать выбор лучшего из худшего. Простушка Таня, молодая, глупенькая телефонистка, откровенно игнорировала Авраама и Федора, которые и чинов не выслужили, и развлекать женщин не научились.

А ее подруги, тетки из лазарета, не вызывали желания совершать вокруг них галантные маневры, хоть и показывали всем своим видом, что для них единственный недостаток в мужчине — это когда у него не стоит.

— А что это у вас с рукой? — спросила пончикообразная Лена у Гута.

— Мода такая, перчатку на левой руке носить, — вымученно ответил он.

— Нет, ну правда, — настаивала та. — Можно посмотреть?

Женщина без церемоний взяла его за кисть.

— Протез? — поинтересовалась она.

Гут кивнул. «Пончик» собралась было переключиться на Конечникова, но вклинился Стрелкин:

— Милые дамы, вы не смотрите, что у Авраама петлицы интенданта. Он раньше был командиром корабля, линкор сбил в битве у Гало. Он у нас парень героический. Был ранен, в плен попал, наши потом отбили.

Ему вот-вот присвоят майора. И приказ о пожаловании ордена Алмазного Креста за тот бой недавно подписан самим князем-императором.