Свет обратной стороны звезд

Конечников проснулся от негромкого скрипа. Этот звук был знаком ему с детства. Так скрипела дверь в старом дедовском доме. Слух не обманул его. Восхитительно знакомо повеяло родным домом, вкусным, непередаваемо приятным запахом, память о котором не перебили ни спертый дух нутра звездолетов, ни портяночная вонь казармы.

Открыв глаза, Конечников обнаружил, что лежит на старинной деревянной кровати, которая помнила еще тех, кто 300 лет назад первый выбрался из теплого чрева горы на продуваемую всеми ветрами холодную равнину.

— Кто здесь? — на всякий случай спросил он, нашаривая под подушкой ножик.

— Я, — раздалось от двери.

Голос принадлежал женщине. В проеме, озаренном слабыми отблесками пламени далекой свечи, появилась абсолютно черное нечто.

— Кто ты?

— Тедо ты с ума сошел? Это я, Лара, — прозвучал знакомый ласковый голос.

Он был тихим и слабым, словно доносился издалека.

Девушка появилась из серого сумрака. Конечников отметил, что с ней произошла странная перемена. Эланка стала почти прозрачной. Тела практически не было видно, обозначался лишь контур головы с расплывчатыми, слабо прорисованными чертами лица. Федор почти не чувствовал ее присутствия. Можно было догадаться, какие усилия приходится прилагать Ларе, чтобы удержаться в реальности. Конечников почувствовал беспокойство за нее.

— Здравствуй Лара, — ответил он. — Я думал, больше не увижу тебя.

— А ты скучал по мне? — вдруг спросила она.

— Я много времени и не жил и умереть не мог.

Ему стало стыдно.

— Не надо оправдываться, — с легкой досадой заметила Лара. — На то она и жизнь. Развлекайся.

— А ты продолжаешь оплакивать себя? — вдруг спросил он.

— Что? — не поняла она, потом, ответила: — Нет. Ты знаешь, нет. Глядя на то, кем мне нужно было стать, я чувствую облегчение, что ты избавил меня от этого.

— Значит, ты не сердишься на меня?

— А я и не сердилась никогда, — ответила девушка. — Если ты думаешь, что я прихожу злорадствовать и любоваться твоими страданиями, то сильно ошибаешься. Я объясняла тебе много раз, что наши чувства пережили тогдашние тела.

Он хотел спросить, что с ней стало, но вспомнил, куда ушла вся компания мертвецов.

— Пока все твое участие состояло в попытках отправить меня на тот свет, — заметил Конечников и вдруг осознал, как несправедливо — жестоко звучат его слова.

Лара не отреагировала. Она просто не обратила внимания на эту реплику Конечникова.

— Что у тебя на груди? — спросила призрачная девушка. — Оно сияет будто солнце.

— Это медальон Управителей.

— Тебе дала его она? — спросила эланка. — Эта штука помогает тебе. С ней ты смог бы прожить и пятьсот и тысячу лет. Но пока источник жизни на тебе, ты ни куда он нее не скроешься…

— От кого это? — поинтересовался он.

— Ты знаешь, — ответила Лара. — Она заставит тебя отработать свой подарок с большими процентами.

— Она здорово помогла мне, — твердо сказал Конечников.

— Теперь это так называется, — с иронией заметила девушка. — Сам ломаю, сам чиню. Не много ты знаешь о своей благодетельнице.

Федор помолчал, размышляя, стоит ли говорить, и продолжил.

— При случае обойдусь и без нее. Я тут корявые стишки нашел. Для бессмертия…

— Милый, если хочешь жить, — не читай их никогда, — попросила Лара.

— Это почему? — с подозрением спросил Конечников.

— Теперь, при правильном чтении той мантры, люди умирают быстро и страшно. Достаточно произнести ее 2–3 раза. Управители постарались.

— Зачем?

— Бессмертных не должно быть слишком много, — пояснила она. — Не веришь мне — проверь. Ты взял из библиотеки пару дисков. Обязательно посмотри, отчего умер тот хранитель. Я принесла тебе то, что будет в эти времена. Милый, пожалуйста… Просто проснись сейчас.

Конечников подскочил на койке. Ночным зрением он увидел, как слабое сияние пробивается из кармана больничной пижамы. Он вынул оттуда свое удостоверение. Именно оно было источником света. Федор, помня слова Лары, быстро вынул бумажку с текстом мантры. Ниже написанных им строк холодное пламя образовывало другие 12 слов.

Он, не мешкая, обвел светящиеся буквы карандашом, потом включил настольную лампу и проверил, действительно ли он сделал видимым послание призрачной девушки.

Конечников не знал, спит ли он или бодрствует, что происходит на самом деле, а что в воображении. Федор давно перестал удивляться и просто принимал все как должное. В конце — концов, кто определил, что есть «норма», а что «патология»… Надеясь, что утром солнечные лучи разгонят морок, оставив только истинную реальность, Конечников снова провалился в черный сон без сновидений.

Утром Федор проснулся рано. Первым делом он взялся проверить текст с мантрой. И действительно, под четкими, вдавленными в бумагу строками торопливой, трясущейся рукой были написаны другие, такие же непроизносимые слова.

Конечников подивился логике призрачной спутницы, которая всегда была рядом, но вмешивалась, только когда складывались крайние обстоятельства.