Свет обратной стороны звезд

Мужчины на ходу разделили обязанности. Очень скоро девчонки возвратились обратно, закутанные с ног до головы в накидки. Музыкантам сунули денег и спешно скинули со сцены инструменты. Вокруг стала собраться толпа недовольных гостей.

Из динамиков полилась совсем другая музыка. Она плавно и тягуче поплыла в пространстве, баюкая и расслабляя зрителей.

На подиуме возникли девушки, одетые служительницами старинного культа. В их руках призрачным синеватым пламенем горели чаши. Отблески колдовского огня играли на смуглых телах эланок.

Материя была почти прозрачной, обрисовывая соблазнительные груди и ягодицы девушек. Куски ткани едва удерживались тонкими поясками, открывая тела при каждом движении. На лица были надеты маски, которые вполне вписывались в таинство древнего обряда. Девушки как змеи плавно изгибаясь и сплетаясь друг с другом. Молодые, красивые девчонки исполняли старинный танец благословения. Все вокруг, замерев, смотрели на завораживающее действо. Конечникову показалось, будто он слышит, как сквозь музыку проступает тяжелое, взволнованное дыхание зрителей.

Федор почувствовал, — его тоже заводит магия древнего ритуала. На сцене высокая, статная жрица в красной с золотом маске начала сольную партию. Она была лучше всех, красивой, длинноногой, пронзительно женственной. В волосах девушки звездами сияли драгоценности. На запястьях негромко звенели браслеты. На открытой груди мерцали золотые символы древней веры. Движения были отточенными, выверенными, словно девушка и вправду служила старинной богине.

Поначалу Конечников признал в танцовщице Лару. Его кольнула ревность. Но глядя, как уверенно и чувственно она движется в потоках внимания зрителей, завораживая гибкостью своего великолепного тела, Конечников решил, что это не его невеста. Он прекрасно помнил, как Лара с ее удивительно красивыми ногами стеснялась носить короткую юбку. А оттого вряд ли смогла бы прилюдно открывать свои самые потаенные места, вызывая трепет, удивление, восхищение и похоть у сотен людей.

Очень скоро действо опьянило Конечникова и ему стало все равно кто перед ним. Он жадно разглядывал призывную плоть танцовщицы, испытывая непреодолимое желание схватить черноволосую, длинноногую красавицу и овладеть прямо на виду у всех.

На сцену почти насильно вытолкнули молодых. Главная жрица вручила им чашу с огнем. Тут музыка оборвалась, во всем поселке погасли лампы.

Все погрузилось во тьму. Осталась лишь призрачное пламя в брошенных танцовщицами чашах.

Конечников знал, что ему нужно делать — не только он вожделел почти голых девчонок. Федор подхватил накидку и кинулся за сцену.

Участницы церемонии спешно грузились на мотоциклы и мобили своих парней, пока зрители не опомнились. Моторные мостры с ревом стартовали, растворяясь в темноте.

— Тедо, я здесь, — крикнула девушка в красной маске.

Конечников набросил ей на плечи темную ткань, страстно поцеловал ее в губы. Лара ответила. Девушка дрожала от возбуждения, соски были твердыми, крепкие мышцы живота двигались от каждого прикосновения к телу.

Он подхватил Лару, и они побежали в темноту. Им не нужен был транспорт, чтобы добраться до дома.

Прикрывая их отступление, у сцены забили огненные фонтаны.

Удалась на безопасное расстояние, Лара и Федор остановились. Они долго целовались, распаляясь все сильнее и сильней. Девушка со стоном потянула Конечникова на себя, опускаясь на землю и охватывая его своими гладкими, сильными ногами.

С грохотом и свистом в воздух поднялись ракеты, и сполохи огня осветили окрестности. Восторженно закричали гости.

— Я сказала, что после свадьбы, но не сказала после чьей, — задыхаясь, произнесла эланка, расстегивая рубашку на Федоре.

Он судорожно стал стягивать с себя брюки и вдруг почувствовал, как стало жарко вокруг.

Пространство налилось красно-оранжевым светом, точно салют поджег небо, и оно запылало, испепеляя жаром землю. Поднялся палящий ветер, от которого загорелась трава и верхушки деревьев. Люди продолжали кричать, но теперь не от радости. Полный страдания и тоскливого ужаса многоголосый вопль словно пытался оттолкнуть смерть.

Конечников тоже что-то кричал, из последних сил накрывая девушку.

Он чувствовал, как горит у него на спине кожа, а Лара стонет и бьется от боли, пытаясь спрятаться под ним от огненного жара.

Конечников очнулся в своей камере. Ужас был так велик, что он вскочил на ноги, озираясь по сторонам. Ноги обжег холодный пол. Было тихо, черно-белые тона ночного зрения говорили о том, что в камере выключен свет. Разгоряченное кошмаром тело стало остывать. Лара бесплотным, полупрозрачным облаком возникла перед ним.

— Тедо, ты опять бредишь, — печально сказала она. — У меня больше нет сил с этим бороться.

— Птичка, слава Богу, ты жива, — с облегчением сказал Федор.

— Эх, ты… — грустно произнесла Лара. — Ты все испортил.