Свет обратной стороны звезд

— На месте противника, я бы оборудовал этими системами дорогие коммуникаторы, к которым так привержен командный состав, — парировал Конечников, покосившись на золотые эланские «Сентако» на запястьях его собеседников.

Генерал уважительно кивнул головой:

— Молодец, капитан, за словом в карман не лезешь. Выпьем, господа.

Командующий собственноручно разлил по стаканам выпивку.

— Будем жить! — провозгласил он.

«Чтоб вы подохли!» — произнес про себя Конечников, опрокидывая в глотку обжигающую холодную жидкость.

— Хорошо пошла зараза, — выдохнув, сказал генерал. — Закусывай, капитан, — предложил он Конечникову.

— После первой не закусываю, господин генерал.

— Молодец… Между первой и второй, перерывчик небольшой, — провозгласил он, вновь наполняя стаканы.

Очень скоро, Конечников почувствовал, что сильно набрался.

— Ведь, правда, благодать, капитан. После баньки, да с девочкой, водочки хлопнуть.

— Я ни разу не пробовал, — признался Федор. — Дома баня была, пить было рано, а в армии… Курсантская помывка, отбивает всякое желание ходить в баню.

— Кусок мыла на троих, шайка на отделение, капрал-зверь со свистулькой в зубах? — посмотрев на него, произнес командующий. — Я ведь тоже, молодой человек, с низов начинал. Был командиром орудия на линейном корабле «Царьград», только не теперешнем, а еще старом. Это не нынешние времена, когда армия избалована гиперпространственными кораблями. Тогда все решалось просто — захватишь кольцо транспортировки, будешь дома через час, не захватишь, долгие годы придется добираться… А еще эланцы на хвосте повиснут. Вот и сходились корабль на пистолетный выстрел, палили в упор изо всех орудий. Победитель получал все: скорое возвращение, добычу, честь и славу. А как бились десантники… Пушки транспортного узла жгли их лодьи, а они все перли и перли, прыгали с борта на борт… Сколько их гибло… — генерал покачал головой. — А какие ожесточенные были схватки. Каждый метр был полит кровью… Что вы вообще можете знать про это время…

Как ввели в строй этот чертов «С-29» двадцать пять лет назад, так с каждым годом настоящие боевые звездолеты все задвигают и задвигают.

— Я видел, давно, в детстве, один из первых, экспериментальных скаутов. Этот корабль приземлился на Амальгаме, чтобы отремонтировать поврежденные приводы башен кормовой батареи. Накануне, они встретились с эланскими разведчиками.

3 корабля их артиллеристы уговорили пушками и ракетами, а последний был взят на абордаж.

С тех пор для меня нет других кораблей кроме скаутов. Детские впечатления, знаете ли, самые крепкие.

— Эх, молодой человек, молодой человек… Не ходили вы месяцами в пустоте на границах звездных систем, подбираясь к цели. Не просыпались каждое утро с мыслью, что в конце долгого пути ждет бой… А от его исхода зависит, будешь ли дома через мгновение или звездолету предстоит позорное бегство и годы блужданий в космосе? А может и смерть, — генерал с досадой покачал головой, плеснул себе водки и залпом выпил. — Куда это все теперь, на помойку? Надежду, мужество, преданность, жажду победы…

— А что, на гиперпространственных разведчиках этого, по-вашему, не требуется? — поинтересовался Конечников.

— Прилетели, выпустили ракеты и снова ушли в нуль-пространство. Вот все, что вы, «собачники» можете.

— Скажите это тем, кто шел в строях расстреливаемой, как мишень, эскадры на Тэте. И тем, кого на Гало поставили против эланских линкоров. — Федор недобро посмотрел на Соломатина, отметив про себя, что без мундира это просто пьяный толстый мужик, которому очень хочется дать по роже. — Тем, кто горел, но не драпал, подчиняясь приказам горе — стратегов вроде вас.

Конечников приподнялся, намереваясь зарядить командующему в бубен. Соломатин тоже начал привставать.

— Капитан, ты забываешься. Остынь, — осадил его майор Лебедянский. — То было прекрасное время… Но оно, увы, прошло.

Генерал шумно вздохнул, усаживаясь поудобнее, потом спросил:

— Как вы думаете, отчего Иисус велел прощать врагам своим?

— Я должен отвечать? — поинтересовался Федор.

— Нет, — вздохнув, ответил Соломатин. — Просто подумайте, юноша, где потом будет искать прибежища ваша совесть.

— Разрешите идти? — делая казенное выражение лица, спросил Федор.

— Идите, — разрешил генерал.

Закрывая дверь, Конечников услышал, как Соломатин сказал майору. — «А он ничего, с гонором. А ты говорил — «ботаник»…

— Да, к нему стоит присмотреться… Занятный парень. Но дикий какой-то, — ответил Лебедянский. — Надо чаще его вытаскивать на мероприятия и попробовать девок халявных подложить. Глядишь и отойдет…

Шагая к стоянке орбитального транспорта, Федор какое-то время рисовал картинки кулачной разборки с командующим, обозначая руками и ногами удары. Но потом он понял, что впервые генерал пытался говорить с ним не как с подчиненным, а как с человеком, делясь своим пониманием жизни. А он не придумал ничего лучше, чем лезть в драку.

Малый шаттл отстыковался от крейсера разведчика и ушел обратно к крепости.