Свет озера

— Да и само строение неплохо сделано, — вставил словечко Бизонтен.

— Верно, — согласился мастер Жоттеран, и в голосе его прозвучала гневная нотка. — Но все наши леса в один прекрасный день исчезнут с лица земли, если власти не примут надлежащих мер к их охране. Угольщики, обжигальщики извести, стеклодувы да кузнечных дел мастера просто гибель для лесов. И поэтому я хочу, чтобы мой лес сводили с оглядкой на тех плотников, что будут жить после меня. Детей у меня нет, но не желаю я жить, как по нынешним временам принято — другими словами, только о себе и думать. Я на каждом Совете бьюсь, чтобы мы хранили наши леса и чтобы запретили изводить их под корень.

Лошадей устроили в конюшне, задали им сена и пошли к Мари. Детишки уже возились у ручейка, в котором играли солнечные зайчики. Мужчины восхищались внутренним устройством хижины — там можно было разместить на ночлег восемь человек на плетенных из ветвей лежаках, прислоненных к перегородке, смежной с конюшней, и поставленных в два этажа.

— Кто потяжелее — внизу, а самые легкие — наверх, — рассмеялся кузнец. — Я-то, на счастье, тяжелее всех.

— Жан уже залезал наверх, — заметила Мари, державшаяся в уголке справа от двери, где в очаге, сложенном из широких каменных плит, жарко пылал огонь.

— И вправду все-то они предусмотрели, — сказал Пьер. — Стойла с одного бока, сено с другого, печка топится в противоположном углу, так что голова всегда будет в холоде.

Все расселись вокруг длинного стола из досок, положенных на четыре чурбака, вбитых в земляной пол. Скамьи тоже были вбиты в землю, и Бизонтен пошутил:

— По крайней мере никто тебе в башку мебель швырять не станет!

— Единственно, чего не хватает, — заметила Мари, — это окна.

— Что ж поделаешь, — ответил мастер Жоттеран, — угольщики встают чуть свет, а возвращаются только поздней ночью.

— А мы тоже будем поступать как они, — подхватил Бизонтен, — и тогда…

Они уписывали похлебку и репу и вели разговоры о завтрашней работе, о лесе, о лунном свете, при котором можно валить лес, о том месте, где надо будет начинать вырубку. Рядом со своей мисочкой Жан положил на стол подаренный ему Бизонтеном нож, легкий, на диво отточенный.

— По-моему, ты со своим ножичком больше всех денег заработаешь, — обратился к мальчику мастер Жоттеран. — Если твой дядя Пьер захватит тебя с собой в Морж на повозке, будешь продавать хворост, а денежки себе брать.

Мальчик оглядел всех сидящих, глаза его восторженно вспыхнули, хотя он не слишком-то хорошо понял слова мастера.

— Что ж ты спасибо не скажешь? — заметила сыну Мари.

Жан поблагодарил, а мастер Жоттеран, подняв руку, ткнул пальцем куда-то вверх.

— Только смотри у меня, — сказал он понарошку сердито. — Оставь мне делянку такой же чистой, как этот стол.

И он в сердцах хватил по столу ладонью. Мальчик робко кивнул головой, но, видимо, чуточку перепугался, на помощь ему пришел Бизонтен.

— Мы за ним будем присматривать. Но только не забывайте, что этот молодчик родился в лесу, а лес этот огромный-преогромный, пожалуй, половину всего вашего края займет. Лес — это, так сказать, его родной кров.

При этих словах он взглянул на Мари и увидел, что лицо ее омрачилось. Она положила ладонь на головенку Жана и произнесла, не сдержав глубокого волнения:

— Это правда. Но увидим ли мы когда-нибудь наш прекрасный лес в Шо?

Немножко поговорили о Франш-Конте, и мастер Жоттеран, который обязался доставлять им провизию раз в неделю, пообещал также захватывать и газеты, если там будут попадаться сообщения о войне.

Все послеобеденное время они осматривали лес и выбрали деревья, которые необходимо в первую очередь доставить на стройку в Морж, а на заре следующего утра мастер Жоттеран запряг свою лошадку и отбыл в город. Когда его тележка скрылась из виду за пологим спуском, оставшиеся молча переглянулись, и им почудилось, будто обступавший их лес сразу вроде бы окаменел. Все замерло в неподвижности, скованное предрассветным холодом, один лишь ручеек напевал свою песенку, и над ним вился еле видимый глазу легкий парок. Так они и стояли здесь, молча переглядываясь, и Бизонтен напрасно старался найти нужные слова, что могли бы разрушить это тягостное молчание. И однако эти слова нашел маленький Жан, нарушив сковывавшую их немоту. Он выбежал из хижины, держа в руке свой нож.

— А скоро мы будем лес валить, когда работать начнем? — спросил он серьезным тоном.

Взрослые не могли удержаться от смеха, и Пьер сказал:

— Ты прав, Жан, незачем инструменту зря ржаветь.