Свет погасших отражений (СИ)

Единственным, что оставалось неизменным, был венец с красным яхонтом. И глядя, как стоявший за троном священник возлагает его на голову маркизы, Килиан не мог отделаться от мысли, что какие-то месяцы назад это украшение блистало на голове Леандра Идаволльского.

На голове его отца.

— Жители Идаволла, — Леинара заговорила, и благодаря волшебству эжени ее голос разносился как над тронным залом, так и над городской площадью, — Я родилась не в этой стране, но сердцем своим я всегда была с вами. Вместе с вами я пережила беды и страдания последних месяцев. В руках Первого Адепта я подвергалась чудовищным истязаниям. Мой отец пал от его руки. В отличие от своего мужа, я понимаю ваши страдания и несу ваше бремя вместе с вами. Я верую в Истинного Бога, и эта вера придает мне сил преодолеть все испытания в этот черный час! Я ношу под сердцем человека, объединяющего в себе кровь Герцогов Идаволла и Иллирии, и я верю, что именно ему, Теодору Первому, зачатому в ненависти и рожденному в любви, Первому Истинному Королю Идаволла и Иллирии, суждено будет привести наши великие народы к процветанию! Я не буду врать вам, славные жители Идаволла. Нас ждут тяжелые дни. Культы Владык все еще не уничтожены и все еще угрожают нашим жизням, нашей свободе и нашей вере. Но сегодня мы показали, что их можно победить. Мы победили в этой войне. И мы выдержим все!

На пристрастный взгляд Килиана, речь была ниже среднего. Слишком много пафоса и давления на эмоции. Были у него и сомнения в том, насколько уместно называть «рожденным в любви» того, кто еще даже не родился: кто знает, как сложатся обстоятельства?.. Даже если предположить, что Леинара не врет, и ей действительно достало сил полюбить плод насилия, совершенного над ней.

К слову, фраза «Я не буду врать вам» из уст политика, на циничный взгляд ученого, должна была быть тревожным маркером сама по себе. Естественно, Леинара будет им врать. У нее, вообще-то, работа такая.

Наконец, очень неприятно ему стало от того, что нерожденного сына маркизы назвали первым королем Идаволла и Иллирии. Килиан ненавидел брата, но глупо было отрицать, что первым королем стал Амброус. Если же отрицать его право называться таковым, то права зваться королем автоматически лишается и его сын. Тут уж или одно, или другое.

Однако толпа в такие тонкости не вникала. Люди радостно приветствовали свою новую королеву-регента. Фирс дирижировал этим оркестром, певшим осанну правительнице-чужеземке. И вот, никто уже не сомневался, что Первого Адепта и Владык все ненавидели, и все были рады избавлению от их власти.

Хотя когда Амброус вступал на трон, его приветствовали ничуть не меньше.

Закончилась речь, и королева-регент плавно перешла к награждению героев, отличившихся в войне. Граф Роган. Граф Ольстен. Господин Фирс. Господин Компатир (кто это вообще? Килиан искренне не помнил; но говорят, он внес в победу неоценимый вклад). Большая часть регалий и наград, принятых при дворах Идаволла и Иллирии, была ученому совершенно незнакома, да и не слишком-то интересна, если по чести говорить. Как и тонкости политики, с которыми были связаны заслуги всех этих людей. Поэтому он быстро запутался в том, кого, за что и какой почетной медалью, орденом или звучным титулом наградили.

Постепенно, однако, дело доходило до более знакомых ему людей и событий.

— Господин Бофор.

Артиллерист вышел вперед, остановившись перед троном. Парадный мундир смотрелся на нем несколько неуместно; видно было, что крупный, грузный мужик чувствует себя довольно неуклюже. Да и к такому количеству устремленных на него взглядов он явно не привык.

— На протяжении войны вы не раз и не два демонстрировали честь и отвагу, достойную рыцаря, — продолжила Леинара, — Вы участвовали в походе в самые Земли Порчи и вернулись оттуда живым. Вы высоко отличились в битве, где был сражен предатель Маврон Карно, а графиня Селеста Карстмеер была освобождена. Сражаясь против превосходящих сил противника, в условиях, когда шансы на победу были призрачны, вы не допустили и мысли о том, чтобы бежать, бросив соратников на произвол судьбы.

— Это мой долг солдата, — скромно ответил Бофор.

Королева-регент медленно кивнула, принимая такой ответ, после чего коротко приказала:

— На колени.

После того, как артиллерист неловко опустился на колени, она неторопливо обнажила церемониальный меч. Лезвие едва заметно коснулось его правого плеча. Затем левого.

— В знак признания ваших заслуг, я посвящаю вас в рыцари. Вам и вашим детям даруются права безземельного дворянина. Отныне знать Идаволла и Иллирии будет принимать вас как равного. Помимо этого… графиня Карстмеер высоко отзывалась о вашей отваге. Она будет рада принять вас на службу.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — скромно ответил новоявленный рыцарь, поднимаясь.

Особых эмоций по поводу своего нового статуса он не выказал. Как и по поводу службы графине.

За Бофором последовал Корбейн. Этот, напротив, чувствовал себя, как рыба в воде. Рыцарь откровенно красовался и периодически подмигивал встречавшимся в толпе представительницам прекрасного пола.