Свет погасших звезд. Они ушли в этот день

Эта картина увидела свет в начале 1977 года и вызвала бурю возмущения в стане державников. В фильме они усмотрели мысль, что в дикой России только нерусский человек может быть умным и благородным. Возмущенный этой картиной, патриарх советской литературы Михаил Шолохов написал письмо Брежневу, где заявил прямым текстом: «Особенно яростно, активно ведет атаку на русскую культуру мировой сионизм, как зарубежный, так и внутренний. Широко практикуется протаскивание через кино, телевидение и печать антирусских идей, порочащих нашу историю и культуру, противопоставление русского социалистическому. Симптоматично в этом смысле появление на советском экране фильма А. Митты „Как царь Петр арапа женил“, в котором открыто унижается достоинство русской нации, оплевываются прогрессивные начинания Петра I, осмеиваются русская история и наш народ…»

Не спорю, фильм и в самом деле наталкивает на подобного рода мысли. Однако, возвращаясь к участию в нем Высоцкого, стоит отметить, что на стадии прочтения сценария у актера, видимо, не возникало мыслей об его антирусскости (как не возникло этого и у других актеров, которые никогда не входили в круг общения Высоцкого: Ивана Рыжова, Семена Морозова, Алексея Петренко, Михаила Кокшенова и др.). Об этом говорят и песни, которые Высоцкий написал для фильма, одна из которых – «Купола» – по-настоящему державная. («Купола в России кроют чистым золотом, чтобы чаще Господь замечал».) Однако Митта эти песни в картину не включил (видно, они не монтировались с его концепцией фильма) и вообще многое в ней поменял, отойдя от первоначального сценария. Из-за этого отношения Высоцкого с ним на съемках испортились до такой степени, что к концу работы они разругались вдрызг и от былой их дружбы (а до этого они дружили домами на протяжении нескольких лет) не осталось и следа. Вот и думай после этого, кого в Высоцком было больше: еврея-космополита или русского державника.

Вообще тема «Высоцкий в кино» до сих пор мало изучена в отличие от темы «Высоцкий и песня». Изучая карьеру Высоцкого в кино, нельзя не заметить, что если в песенном творчестве Высоцкому позволялось многое, то в кинематографе его активно стреножили и, несмотря на заступничество «крышующих» его политиков, так и не позволили развернуться в полную мощь его эзопова таланта. Так, в 60-е годы он сыграл 17 ролей, но только одна из них породила споры идеологического порядка – поручик Брусенцов в «Служили два товарища». Однако даже эта роль не смогла встать вровень с «Охотой на волков», где Высоцкий предстал во всей красе своего бунтарского нутра.

В 70-е годы ситуация изменилась. После того как власти запретили публичные споры между либералами и державниками в печати, они плавно перетекли с газетных и журнальных страниц в песни, спектакли и кинофильмы. И вот тут Высоцкому, как самому яркому представителю протестного движения, нашлось адекватное применение. В 1973 году на экраны страны вышли сразу два фильма, где он не только исполнил главные роли, но сумел протащить идеи, которые владели умами либералов. Речь идет о фильмах «Четвертый» Александра Столпера и «Плохой хороший человек» Иосифа Хейфица.

Оба фильма несли в себе острый политический и социальный заряд, несмотря на то что исследовали разные эпохи: если в «Четвертом» это была современность, то в «Человеке» речь шла о временах предреволюционной России. Однако оба режиссера пригласили на главную роль Высоцкого не случайно, а потому, что в глазах миллионов советских людей он олицетворял собой ту протестную волну, которая давно присутствовала в интеллигентских кругах и уже начинала созревать в низах общества.

У Столпера Высоцкий играл преуспевающего американского журналиста, который в годы войны сумел чудом выжить в концлагере, хотя трое его товарищей погибли. И вот теперь от него, Четвертого, требуется определенное мужество, поскольку он поставлен перед выбором: либо разоблачить преступные планы сторонников войны и лишиться благополучия, либо промолчать, сохранив свое благополучие, но потеряв совесть.

По сути, на американской тематике автор сценария (и одноименной пьесы, поставленной во многих советских театрах) Константин Симонов ставил вопросы, которые были актуальны и для многих советских интеллигентов: либо жить в ладу с властью, которую ты считаешь преступной, либо выступать против нее. И образы трех погибших товарищей, которые постоянно возникают в сознании Четвертого, можно было расшифровать, исходя из советской действительности: как упреки фронтовиков, сложивших свои головы на полях войны, тем выжившим товарищам, которые теперь безропотно служили брежневскому режиму.