Свет призрачной звезды.

Эйнар смотрел на нее, чуть склонив голову набок. Он показался Ларисе измотанным. Впервые она видела его таким. Девушка приготовилась выслушать длинный рассказ о подвигах Кэма и секретах мудрецов, но ее любопытство осталось неудовлетворенным.

— Тайн много, и не все из них раскрыты, но скоро на Веле не останется загадок. Обещаю, — Эйнар ненавязчиво положил руку на плечо девушки и слегка сжал пальцы, направляя когти вверх. — Мне нужно спешить в пункт межпланетной связи, Лара. Председатель Гусеница ждет ответа. Позднее пообщаемся, если ты пожелаешь.

Эйнар отпустил ее плечо и прошел мимо, направляясь к дворцу.

Лариса подумала, что слишком подозрительным будет следовать за ним. Искомый ключ нелианец не оставит без присмотра. Нужно вытащить его в другое время, и сначала хорошенько продумать план спецоперации.

Неожиданно мысли унесли ее от планирования важного задания на облаках мечты.

“Какой у него приятный теплый носик… И с чего я решила, что у нелианца должен быть холодный нос? Разве он собака… А я примерзла, как ледышка. Говорила Нивия, берегись мороза и жары, а я перестала следовать ее советам. Нет, у меня скоро будет сосулька вместо носа, как у снеговика”.

Девушка почесала нос, разогревая.

“Жаль, что Эйнара нельзя приручить как собаку… Или… можно? Рыжий хищник потихоньку начинает слушаться меня. А что если я смогу им управлять и остановить войну?”

ГЛАВА 40. Неуловимый мудрец

Латлин

Полководец Латлин спешил по влажному прохладному тоннелю к живописному месту, где течение пещерной реки обрывалось и она уходила вглубь сквозь отверстия в каменной желтоватой породе, и где из покрытой льдом стены грота вырывались струи родников с холодной прозрачной водой.

“Пение источников слышно издалека. Оно достигнет бункера, заглушит звук шагов”, — утешался Полководец, отвлеченный журчанием от тревожных дум, частично посвященных беспокойству за Кэма и других учеников, частично — мучительным воспоминаниям о недавнем прошлом.

Латлин не искал служения. Придя к лесным отшельникам, он мечтал об уединении. Хотел навсегда удалиться от мирской суеты, поселиться в отдельной пещере, жить дарами природы, стать ближе духом к милостивому Повелителю Вселенной и его святым подвижникам. Поначалу ему трудно было принять, что бог отнял у него самое драгоценное сокровище, тяжело было не роптать, не впасть в уныние. Он справился. Он привык быть сильным всегда и во всем. Слова духовного наставника помогли ему избавиться от ядовитого послевкусия трагедии, отравляющего душу, заслоняющего свет Идпинотена и свет истины.

Латлин учился вспоминать о потерянной любимой женщине только в заупокойных молитвах и не думать о том, как она погибла. Старался напрочь забыть о жестоком старшем брате, который выбрал сторону робота-убийцы. Безумное творение из металла и резины оказалось для Шешпеленефа дороже семьи. Возмездие пришло, он погиб от железной руки своего любимого детища. Латлина это мало утешало.

Он вспоминал, как пытался, смирившись с пожизненной ролью второго плана, изменить атмосферу внутри государственной военной корпорации и народное мнение о ней. Хотел, чтобы в воинах “Рфеге” простые жители видели защитников, а не карателей. Латлин не хотел, чтобы им пугали непослушных детей, как пугали Безымянным Главой. Ходили слухи, что всякий велянин, который произнесет имя главы “Рфеге”, вскоре исчезнет без следа. Народным басням Латлин, конечно, не верил. Но понимал, что разговоры о жестокости Шешпеленефа основаны не на пустом месте. Хоть и не стал бы его брат убивать несчастных обывателей за упоминание своего забавного имени.

Латлин пришел сюда, к Поющим Источникам, следуя полученному знаку свыше. Он опустился коленями на естественно сформировавшуюся плиту из пестрого, темно-красного с серыми пятнами и линиями камня, посмотрел вниз, где среди белой пузырчатой пены бурлящей ледяной воды различалась россыпь круглых отшлифованных камешков: крапчатых, бурых, желтых. Среди них было и несколько больших белых камней разной формы: одни походили на живые существа, другие на знакомые предметы. Самый крупный камень имел форму пирамиды, его вершина поднималась из воды, собирала возле себя облачко пены с непрестанно лопающимися пузырями. С длинных и толстых сталактитов на потолке медленно стекали капли воды. Они падали на голову Латлина, ползли по его жестким прямым волосам, но мужчина не взглянул с раздражением вверх и не удалился от капели. Продолжил неустанно смотреть, не моргая, на камни и пену, резвящуюся у его облепленных присохшей глиной сапог.

Однако Полководец вновь задумался о странности своего назначения, и не уловил момента, когда принесенные течением деревянный сосуд с красителями и треугольное рельефное клеймо показались из темноты грота, не видел, как они подплывали к берегу. Он заметил их, когда они завертелись в пенном водовороте.