Свет призрачной звезды.

Эйнар придвинулся ближе к экрану главного компьютера, положил локти на деактивированную сенсорную поверхность и, подперев скулы костяшками полусогнутых пальцев, устало прикрыл глаза — их блики стерлись с цветного экрана, затем широко зевнул и провел по боковым зубам кончиком шершавого языка. Он открыл отяжелевшие веки — на экране прежняя картина, снова зажмурился на миг… Спустя еще некоторое время наблюдения за неспокойной девушкой в комнате Туманов, Эйнар понял, что Лара не сможет отдохнуть без его помощи. Направил на нее легкую успокаивающе-усыпляющую волну.

Лара легла на кровать и только выпрямила ноги, как сразу же ее сознание перешло в спящий режим.

Эйнар вынул из панели управления активирующий ключ от главного компьютера, убрал в чехол для передатчика на запястье, где хранил главные ценности, присмотр за которыми не доверил бы и самым верным роботам, не наделенным свободной волей. Прикосновением острого кончика когтя к сенсорной поверхности отключил экран, поднялся с обитого плотной оранжевой тканью кресла и вышел из рабочего кабинета правителя. Дверь за ним тихонько захлопнулась, скрип замков и охранных установок еще долго разносился по коридору; наконец, последние устройства смолкли и дворец погрузился в прежнюю звенящую тишину.

ГЛАВА 29. Перчатки

Пати

Пати мчалась по отполированным телами ее собратьев тоннелям, настолько узким, что в них невозможно было устроиться на отдых, свернувшись в кольцо. Дапатитии понравилась новая игра, но она очень устала, не сбавляла темп лишь потому, что мечтала поскорее получить лакомство из рук любимого хозяина. Нора перетекла в железную трубу, откуда Пати выскользнула в воду. Течение реки понесло ее по гротам затвердевшего песка, предоставило возможность отдохнуть.

У знакомого изгиба реки дапатития свернулась, приготовилась… Резко выпрямившись с хлопком хвоста по воде, Пати подпрыгнула, ухватилась зубами за камешек, выступавший из песчаной стены, тут же с величайшей осторожностью и примитивным расчетом равновесия подтянула тело, свернутое двойным кольцом, до кромки проложенной под сводом пещеры узкой тропы.

Взобравшись на гладкую не осыпающуюся тропу, Пати поползла по ней еще быстрее, чем по норам. Тропа то поднималась вверх, то резко опускалась вниз. Дапатитию радовали такие спуски, по ним можно было скользить, не прикладывая усилий. Вскоре тропа углубилась в стену пещеры, снова превратившись в нору. Прикрытые кожными складками широкие ноздри дапатитии уловили знакомые запахи, смешанные со многими неизвестными запахами. Еще один спуск и… Пати свалилась с потолка в бочку холодной консервированной похлебки из овощей невикапов, приправленной ароматными стручками ритела.

Перепуганная дапатития не могла закричать, посылка застряла в ее горле. Пати билась о металл, увязая в зыбком месиве.

Кэм

Воины Восстания ели похлебку, сидя на расположенных вдоль стен деревянных лавках в соседнем отделении пещеры. Разговор не заладился. Душистый чай Нивии не помог создать атмосферу домашнего уюта

Кэму досталось наибольшее количество жестких стручков. Он замучился извлекать застревающие между зубами жесткие прожилки, а серебристая пластиковая миска не опустела и наполовину. О любимых сладких пирожных ему предстояло забыть едва ли не навсегда, учитывая вечернее уничтожение продовольственных складов по всей территории Велы. В военные запасы сладости не входили.

На доносившийся из соседней комнаты странный звук никто, кроме Кэма, не обратил внимания. Все слушали рассказ Полководца Латлина о его встрече-противостоянии с Эйнаром. В бункере часто бывало шумно, оружие производили неподалеку от штаба. Кэм тоже не сразу понял, что произошло. Он задумчиво жевал вареные стручки, прислушиваясь не к словам Латлина, а к подозрительным звукам. Неожиданно различив в странном шуме хорошо знакомое постукивание хвоста, парень сорвался с места, пулей влетел в соседнее помещение и вытащил из бочки с похлебкой мокрую извивающуюся питомицу.

— Пати, умница, испугалась? — Кэм прижал дапатитию к груди, пощекотал ее пятнышко на морде указательным пальцем. — Я приберег для тебя печенье. Вкусное!

Пати, кашлянув, выплюнула в его ладонь покрытый липкой слюной скомканный листок бумаги. Лицо Кэма тотчас просияло, голубые глаза широко распахнулись.

— Она жива, Пати, жива! — Кэм громко воскликнул и закружил дапатитию в танце, потом, придерживая на плече успокоившееся домашнее животное, пришел к остальным воинам и сунул влажный листок под нос Нивии. — Чуешь?

Нивия многозначительно пошевелила кончиком носа. Ее обоняние было по нелианским меркам посредственным.

— Все хорошо, — она счастливо заулыбалась, разглядев на листке знакомый отпечаток обуви.

Виала вскочила, расплескав похлебку, запрыгала, размахивая перед собой сжатыми кулачками, и плюхнулась на лавку.

Ралина засмеялась и Обилер торжественно улыбнулся.

— Не выливай из моей посуды. Я вымою и накормлю Пати, а потом вернусь, — Кэм улыбнулся Нивии и отправился с дапатитией в кухонную подсобку.

Нивия и Латлин