Свет проклятых звёзд (СИ)

— Я уверена, что ты не ждёшь ребёнка, — целительница вздохнула. — То, что глаза заплыли, спина болит, ноги опухают, аппетит пропал, подташнивает и мочишься часто — это похоже на беременность, но, поверь мне, нет. Я осмотрю тебя и вечером принесу сборы для приготовления отваров. Пей трижды в день. Скажи: примочки помогают?

Барадис кивнула.

— Правда… — ещё более испуганно произнесла аданет, снимая платье и видя, пусть и размыто, как знахарка внимательно оценивает её не увеличившуюся грудь. — В последнее время сложнее мочиться стало. Даже с ними.

— Понятно, — по тону эльфийки, стало ясно, что подобное было ожидаемо. Всё плохо? Это опасно?

Целительница не стала говорить смертной, что видела похожее течение нехорошей хвори в Барад Эйтель, когда ездила для обмена опытом с лекарями военной крепости. Неверные мужья часто не замечали болезни у себя, поэтому продолжали гулять, заражая жён и случайных полюбовниц. Сначала у бедняжек появлялся неприятный запах, чесалось между ног, и бывало так, что на этом всё заканчивалось. Ну чешется и чешется. Приложишь тряпицу с ароматным отваром, и всё прекрасно. Ни неприятных ощущений, ни вони. Однако нередко болезнь шла дальше, и приводила к очень печальным последствиям.

Знахарка узнавала признаки тяжёлой хвори у Барадис, но боялась говорить об этом, поскольку не была уверена в безопасности для себя, когда о проблеме узнает Брегор — на целителей часто перекладывают ответственность за свои ошибки. Даже если человеческий вождь не осмелится обвинять в чём-либо эльфийскую помощницу, он может сделать что-то ещё, способное навредить целому народу.

— Тебе не о чем беспокоиться, милая, — словно подруге, сказала знахарка Барадис. — Просто не забывай про лекарства и каждый день рассказывай, как идут дела.

«В конце концов, твой Брегор уже немолод, и мы все надеемся, что ты его переживёшь хотя бы на день. Я сделаю всё возможное для этого».

— Хорошо, — вздохнула Барадис. — А что у меня с лицом? Говорят, я стала некрасивая.

— Нет, что ты! Просто нужно попить новых трав, и привлекательность вернётся, как прежде.

«Опухоль, скорее всего, сойдёт, а тёмные круги запудрят служанки».

— Хорошо…

— Если Брегор спросит, как твоё здоровье, скажи ему, что ты просто немного простыла, поэтому по ночам на горшок бегаешь, и жар бывает. Скоро всё пройдёт.

— Это не помешает мне забеременеть?

— Конечно, нет, милая.

«Ох, не о том ты думаешь, Барадис! У тебя одна задача, но самая важная — прожить дольше вождя. Всё остальное уже, увы, не для тебя».

***

Лохань быстро наполнилась, мыло вспенилось, в кухне ощутился запах трав. Белья предстояло перестирать немало, и проще было бы пойти на реку да прополоскать там, но женщина не хотела возиться в холодной воде, под моросящим дождём с сильным ветром. Дома стирать не так удобно, зато тепло и от комаров отмахиваться не нужно.

Да и платья молодой госпожи приводить в порядок проще в помещении — ветер песка не нанесёт, листики сухие не прицепятся.

Холодало стремительно, дождь чаще и чаще размывал дороги, поэтому всё меньше приезжало торговцев и артистов. Великий Ладрос будто замкнулся на себе, отгородившись даже от эльфийского королевства, поэтому весёлые песни практически стихли.

— Да хватит уже стирать! — неожиданно крикнула за спиной Гильвен, и няня вздрогнула, однако быстро собралась, заулыбалась, спешно отжала и аккуратно разложила на доске ажурную сорочку.

— Ой, прости, госпожа Звёздочка, завозилась старушка, — виновато пожала она плечами. — Что случилось?

— Мне поговорить с тобой надо! — приказным тоном произнесла дочка вождя. — А ты стираешь!

— Прости, госпожа, пойдём в комнату.

— Так-то лучше!

Няня насухо вытерла руки, повесила на верёвку полотенце, поторопилась вслед за Звёздной Девой по увешанному портретами почившей Мельдир коридору к лестнице на второй этаж.

— Помоги мне убедить отца не выдавать меня замуж за Денемира! — чуть не плача, крикнула Гильвен, заперев дверь на ключ. — Я не хочу!

— Почему, госпожа? — словно сама не знала ответ, спросила женщина. — Он совсем немного старше тебя и при этом небедный, у него есть дом и хозяйство, дружен с твоим отцом, а значит, тебя обидеть побоится. Он здоров и неплох лицом.

— Нет!

Гильвен скрестила руки на груди, фыркнула, сбросила со стола шкатулку, подаренную женихом, и снова обхватила себя за плечи.