Свет проклятых звёзд (СИ)

Берен, трясясь, кашляя и хромая, гордо кивнул, поправил за спиной сумку и поковылял дальше. Эльфийский разведчик со вздохом покачал головой. Он хорошо помнил, как этот человек, никогда в жизни не уходивший далеко от дома в лес, бросился спасать дочь и остальных ушедших с ней родичей.

«Это ведь наши дети! — плакал он, не стесняясь. — Наше будущее! Мы обязаны их выручить!»

«Что имеем — не храним», — так и тянуло съязвить, однако верный короля сдержался.

Эрьярон вопреки всему лелеял надежду, что поиски быстро завершатся, поскольку ни одному смертному не под силу спрятаться от эльфа. Однако всё оказалось гораздо сложнее, и разведчик предложил вернуться в Фиримар, чтобы поговорить со всеми, кто хоть немного знал Барахира, Эмельдир, Бреголаса и Фарагора. Поговорить более предметно, нежели раньше.

«Наследник вождя не позволял нанять ему няню — всех от себя гнал, — лишь пожимали плечами сестра и бабка. — Никого не подпускал и ни с кем не откровенничал. Когда мама умерла, он какое-то время жил на два дома: у нас и у отца, а потом стал пропадать неизвестно где. Хорошо, если у Бериль или Берена, но бывало, что просто исчезал, и всё».

«На похоронах бедняжки Мельдир жена смотрителя кладбища произнесла мудрые слова, — зачем-то начала рассказывать няня Гильвен, — мол, лучшая песня никогда не будет спета, потому что никогда не будет существовать. Лучшие слова не произнесутся, а лучшую жизнь не прожить. Каждый сам выбирает лучшее для себя, но это ловушка. «Лучшее» — такое же тяготящее клеймо, как и «худшее». Не клейми память о любимых».

«Как же много говорится лишнего! — вздыхал про себя Эрьярон. — Но придётся слушать — люди сами не понимают значения своих знаний и наблюдений. Что-то важное они точно видят и обязательно об этом скажут».

Пожилая аданет действительно произнесла очень много слов, а её юная подопечная сидела за столом напротив эльфа и смотрела на него с нерешительностью и одновременно — требованием обратить на неё внимание. Разведчик уже видел Гильвен во время прошлого визита, но тогда дева лишь то и дело мелькала рядом, ступая, словно в танце, под одной ей слышимую музыку. Дочь человеческого вождя выгибала спину, изящно поворачивала голову, играла подолом кружевного платья. Впрочем, обычная и не самая неприятная реакция на оказавшегося рядом Эльда.

«Мне есть, что сказать тебе, господин, — заявила вдруг Гильвен и резко встала. — Пойдём в сад».

Всё так же пританцовывая, дева ловко развернулась около беседки, присыпанной осенними листьями.

«Мне нужна лишь информация, которая поможет с поисками», — видя, что разговор может зайти не туда, напомнил Эрьярон.

Гильвен рассмеялась.

«Первая любовь каждой аданет — какой-нибудь эльф», — многозначительно улыбнулась она.

«Твой брат, вероятно, в опасности».

«Тот, кого я люблю, тоже часто умышленно подвергает себя опасности, но это его выбор. Это выбор мужчин».

«Мы теряем время, дева. Для спасения часто важен каждый миг».

«Хорошо, — Гильвен опустилась на скамью, изящно выгнув спину. — Исчезновение членов семьи Беора Старого — проклятье, которое наслал на потомков его сын Баран. Баран забирает тех, кого может, кто слаб».

Эрьярон тогда не дослушал, а отправился к смотрителю кладбища, решив, раз его супруга откровенно говорила с Барахиром, значит, семьи могут быть дружны. Берен и тогда увязался за помощником-эльфом, уверяя, что Торгор обижен на род вождя, поэтому мог и закопать наследника Брегора где-нибудь на отшибе или в чью-то могилу.

«Хочешь разрыть их все и проверить?» — Эрьярон ощутил раздражение, которое уже не получалось прятать.

Предложение-угроза подействовало, книжник, видимо, понимая, что не сможет устроить такую проверку, замолчал.

Торгор встретил неожиданных визитёров без особого почтения, но и не с недовольством. Выслушав вежливые расспросы Эрьярона и граничащие с истерикой крики Берена, смотритель ответил совершенно невозмутимо:

«Никого похожего даже по частям не хоронили».

В первый момент эльфу показалось, что сейчас будет, кого провожать в последний путь, поскольку книжник побледнел, закатил глаза, но потом он всё-таки устоял на ногах и опомнился.

«На вашем месте я бы расспросил мельника и его сыновей, но вы, полагаю, это уже сделали», — пожал плечами Торгор.

И тут Берен высказал то, чего никто от тихого учителя не ожидал:

«Да они!.. Они… Да не друзья они Барахиру! И моей доченьке не друзья! Они из-за того, что мы — род Беора, семья вождя с нами «дружат!» Они как пришли, так и уйдут! Как дружили, так и предадут! Не моргнув глазом! Нечего Брегору с ними дружбу водить! Не друзья они! Не друзья!»

«Поэтому я и предпочитаю общество мертвецов», — сказал смотритель кладбища и недвусмысленно указал непрошеным гостям на дверь.

***