Свет проклятых звёзд (СИ)

— Тогда посоветую более скромный способ, — гном многозначительно погладил длинную чёрную бороду, удивительно контрастирующую с полностью седыми до белизны волосами. — Девять дней не ешь мяса, в том числе рыбу, птицу и орчатину, а также, себе подобных. Пей только прозрачное. Никаких ягодных или травяных напитков, никакого молока. Утром десятого дня, после сна обильно помочись, и девять раз до следующего сна протирай глаза смоченной в получившемся внутри тебя эликсире конопляной тряпицей. Через девять дней увидишь всё.

Подумав, что ещё никогда в жизни не платил за столь странную сказку, Берен поблагодарил целителя и пошёл дальше гулять по странному поселению.

После довольно утомительного блуждания между ничем не примечательными домишками фиримарский книжник вышел на маленькую площадь, где крутивший пыльные вихри ветер бросил в воспалённые глаза мужчины песок. Выругавшись и с огромным трудом проморгавшись, Берен заметил двоих музыкантов с инструментом очень сложной и непонятной конструкции, перед которыми лежала перевёрнутая шляпа с широкими полями. Видимо, внутри находился камень, раз она не улетала от ветра. То, на чём играли местные менестрели, напоминало выброшенную в яму кучу дудок, гуслей, лютней и цветочных горшков. Звучало это устройство тоже более, чем странно, однако Берен решил — он не имеет права пропустить такое самобытное явление, поэтому должен послушать.

— Крутится, крутится жизнь колесом, — пели тоже как-то странно гортанно музыканты. — То ли как явь, то ли, как сон.

Ходит за мною с печальным лицом,

С громким началом и тихим концом.

Лестница в небо ведёт в никуда,

Время сквозь пальцы уносит песок.

В наших стаканах вино и вода,

Наша звезда зовёт на восток.

Мама, я всё ещё жив!

Как феникс из пепла, как кровь на руках палача.

Мама, я — полоз во ржи,

Я — сорванный колос, сгоревший огарок, свеча.

«Мама, я всё ещё жив», — повторил про себя Берен, внезапно вспомнив, что ему снилось в эту ночь: он видел дом таким, каким помнил в детстве. Видел и маму — молодую, лишь слегка седеющую, которая позвала в сад посмотреть на случайно забежавшего лисёнка с вымазанными в грязи лапами. Сон оказался, таким ярким, что теперь книжник не мог точно сказать, случалось такое в детстве на самом деле или нет. После пробуждения всё начисто забылось, но из-за услышанной песни снова ярко встало перед глазами.

«Мама, я всё ещё жив».

Что-то в этих словах заставляло чувствовать тревогу, словно это «всё ещё» ненадолго.

Тем временем музыканты продолжали выступление, несмотря на полное равнодушие проходивших мимо поселенцев:

— Мерцаньем звёзд окружена,

В невинности стыдлива и нежна,

Мне так сегодня ты нужна!

Нужна, как путнику ночлег,

Как хлеб — голодным, узнику — побег.

Спаси меня на миг, на век…

И всё, что было до тебя, покажется чужим,

Как будто всё случилось не со мной.

И, стоя посреди руин отчаянья и лжи,

Я вдруг пойму, что я ещё живой.

Обернувшись на столбы с объявлениями, Берен отыскал глазами свои. Поначалу было очень страшно за собственную дочь и сына Брегора, поскольку казалось очевидным — мальчик и девочка остались без дома, а до этого мальчик и девочка делали нечто сомнительное, значит, это они и есть. Но потом книжник оценил, сколько беспризорников гуляет в этих местах, сколько детей разыскивается, и успокоился — связать что-то противозаконное со сбежавшими юнцами удастся только при наличии неопровержимых доказательств преступления. Которых, разумеется, нет.

Совершенно не подумав дать хотя бы мириан музыкантам, Берен пошёл прочь с площади, стараясь пусть и частично запомнить услышанные песни, чтобы потом их записать.

И вдруг превратившаяся в марш грустная мелодия заставила остановиться.

— Мы выживали с детства

Среди обугленных руин,

Как звери! — уже не пели, а почти кричали менестрели со странным инструментом. — Здесь о любви все песни,

Но жизнь по правилам чужой войны —

Нет веры им!

Нет вождей и флагов,

Даже прошлое отравлено —

В нём правды нет!

Но мы не знаем страха!

И вопреки всем предсказаниям,

Мы ещё живы!

И кровоточат карты,

По рваным линиям границ

Разделены.

Врагами стали братья,

Найдём ли силы вновь построить мир

Потерянный?

Без вождей и флагов,

Вопреки ветрам отравленным,

Несущим смерть!

Чтоб жить, не зная страха!

Пускай же всеми мы оставлены,

Мы ещё живы!

Без вождей и флагов,

Вопреки ветрам отравленным,

Несущим смерть,

Живём, не зная страха,

И мир достанется по праву нам —

Мы ещё живы! Здесь!

Вспомнив о мирианах и решив попросить самих авторов записать для летописи свои песни хоть на чём-нибудь, Берен повернул обратно, но вдруг услышал за спиной голос заботливого стража:

— Вот он где! Господин Белемирион! Для тебя вести пришли. Возвращайся в башню.

Примечание к части Песни: «Мама, я всё ещё жив» А. Некрасов,

«Я ещё жив» Трофим,

«Мы ещё живы» АТОМ-76

А в этом месте по-другому не прожить

— Здравия, хозяюшка! Приюти друзей детства!