Свет проклятых звёзд (СИ)

Олорин слушал, звуки рисовали картины, рассказывая, как Мелькор, решивший, будто может делать в Арде абсолютно всё, что хочет, поймал своего первого подопытного. Это было легко: наивные пробудившиеся эльфы ничего не знали об опасности, поэтому Айну скрыл гадкие помыслы восхищением красотой Детей Эру, отбросил размышления о будущем веселье и просто подошёл к удалившейся от сородичей деве с чёрными пышными волосами.

Эльфийка почувствовала тревогу, однако не смогла понять, что именно её пугает, поэтому не убежала, когда была возможность. А потом просто упала и заснула.

Слуги-волколаки быстро доставили девушку в подземную твердыню, где Мелькор решил выяснить, сколько детей разом может выносить такое интересное создание. Эльфийка-Нолдиэ не умела говорить, её мольба, непонимание и страх выражались в основном плачем, криком и беспорядочным набором слогов, которым ещё только предстояло стать языком Квэнья. Но не для этой несчастной.

Юное тело растянули на столе перед троном. Мелькору не требовался свет в его подземелье, а дева ещё сильнее приходила в ужас, не имея возможности видеть, что происходит вокруг. Под отчаянные крики переставшего быть мелодичным голоса пленницы Айну с видом исследователя полез руками в лоно и принялся его растягивать. Как только жертва потеряла сознание, Мелькор решил, что для эксперимента нужен «самец», но вскоре мятежный Вала познал разочарование: с огромным трудом заставив похищенного от берегов озера Куивиэнэн эльфа сношать подопытную «матку», он понял — Дети Эру не плодятся без желания.

«Слушай».

Олорин отвлёкся, но госпожа Ниенна заставила сосредоточиться вновь.

Музыка металась, словно тело эльфийки, когда его стали резать и изучать строение лона через распоротый живот, в попытках понять, как можно заставить родить, используя что-то, кроме обычного способа.

— И она умерла, — прошептал Майя, забыв, что Валиэ не любит говорить, используя плоть.

«Эльфы должны знать, — прозвучал способный обрушить скалу аккорд, — что я не защищала Мелькора, когда Манвэ судил его. Я молчала, не сказав ни слова в его оправдание».

Олорин не хотел вспоминать о речах Вала Манвэ, объявившего войну брату, боялся обсуждать, однако даже мимолётная мысль оказалась услышана.

«Моя Тема в Арде — Тема Исцеления? — Ниенна начала увеличиваться в размерах, белое заблестело ярче, чёрное слилось с бездной. — Я здесь, чтобы лечить раны мира, нанесённые ему Мелькором?! Но я бы предпочла бездействие и тишину Музыке Врачевания. Я могу оставаться беззвучной и цельной, реки слёз могут не проливаться в страшные разрывы ткани Арды, если ран не наносить. Если бы не падали первые Светильники, если бы не пытался Мелькор творить зло, я не стала бы ненужной! Я могу молчать. Я могу создавать, а не только оплакивать — и Древа Валар, их животворящая роса, — тому доказательство. Пусть эльфы знают, Олорин: каждый имеет право на прощение, но не каждый — от меня».

***

«Для начала нужно создать туман. Плотный. Чёрный. Пусть в Средиземье оживают древние легенды, забытые страхи. Это так весело — чувствовать эмоции тех, кто боится! Понимание собственной ничтожности перед великой силой Вала — мало кому доступная роскошь: живые существа вечно надеются на свои жалкие возможности, переоценивая силёнки. Есть, конечно, избранные, способные на осознание истинной природы вещей, есть. Жаль, таковых мало», — размышлял Мелькор, пока ещё не способный в полной мере оценить долгожданную свободу.

Покинув Валинор сразу же, как предоставилась возможность, мятежный Айну поспешил в разрушенную твердыню и с досадой подумал, что надежда свойственна не только тварям из плоти и крови — Мелькору казалось невыносимо глупым парить незримым духом среди развалин и разыскивать хоть что-то уцелевшее, отчаянно желая увидеть нетронутым хотя бы самое главное.

Надежда… Глупая надежда!

Одним из условий освобождения из трёхсотлетнего заточения… Нет, какого ещё заточения? Воспитательных мер! Провинившемуся, то есть заигравшемуся в главного Вала! Ему просто дали время подумать, осознать, переосмыслить.

Так вот, одним из условий окончания незапланированного покоя был полный запрет на посещение Средиземья без сопровождения кого-то из Валар, а точнее, без зачарованных цепей и Тулкаса. Но какой смысл являться в тайное скрытое убежище, полное секретных разработок, вместе с тем, кто может одним махом превратить не только подземную крепость, но и половину материка в очередное море? Улмо что, так поглощён жаждой всевластия, что готов потопить сотни тысяч живых существ, лишь бы расширить владения, и никто не осмеливается с ним спорить? Удобное же он выбрал орудие для этого — неумеющий думать Тулкас просто незаменим в создании водоёмов. Но почему тогда они оба до сих пор не в гостях у Намо?