Свет прозревшего человека

Как удивительно затейлив, в брачный период, самец птички-шалашника. Его сложный ритуал ухаживания за самкой не может, сам по себе, прийти в голову ни одному, даже самому изобретательному кавалеру. Но это происходит почти у каждого самца-шалашника, и вызывает одобрение только у самочек исключительно этого вида. Причём, женскому полу такое однообразие самцов никогда не наскучит, и они будут создавать свои пары всегда только так, а не иначе. Ведь этот ритуал придуман не ими, и потому неизменно будет происходить так долго, пока существует этот вид. Господь не дал им право самим в этом что-либо менять.

Если в природе мы видим не спонтанность и хаос, а определённую закономерность, которая соблюдается очень строго, то возникает простейший вопрос: «Могло ли это произойти самопроизвольно?» Неужели кому-то кажется, что те законы, которые не являются формальными, а строго обязательны, могут появиться сами… из ниоткуда?

Конечно, в мире существует много неожиданного, которое не вписывается ни под какие общие стандарты. Для любого, достаточно сложного организма, такая возможность – вполне обычное явление; для этого и служит им мозг, чтобы принимать собственные и независимые решения. Но любое... даже самое неординарное поведение не может поменять сути существования, и никогда не изменит установленного образа жизни для всего вида в целом.

Если медведь, впадающий в спячку, по каким-либо причинам просыпается во время зимы, ничего критического в его жизни не происходит; напротив, ему бывает даже легче выслеживать жертву по видимым следам на снегу. Однако, всё равно, каждый год, медведи определённого вида будут на зиму засыпать. Они никогда не смогут преодолеть в себе этот сложный биологический процесс, даже если еды кругом будет достаточно. Всевышний создал их именно так, а не иначе; и вопросы, как им жить, всегда находятся за пределами их собственного желания.

Даже любой переход из одного района обитания в другой может оказаться непосильной и невыполнимой задачей. Ведь в естественных условиях животные не могут самостоятельно расселяться по всей доступной для них территории. При своей биологической способности к приспосабливанию, они всегда имеют свой определённый и строго неизменный ареал.

На него могут совершенно не влиять какие-либо особенности климатических зон, ландшафт, или физические границы материка. Даже если в прямой доступности есть более благоприятные для жизни места, они всегда будут для них... как бы закрыты. Животные могут обитать лишь в строго определённом районе, словно существует невидимый, но устойчивый рубеж, который никто из них преодолеть не в состоянии.

Даже такой крупный хищник, как тигр, не может себе позволить свободного перемещения на неизвестные ему территории. С его физическими данными, не было бы особых проблем расселиться по всей Земле. Однако, например, амурский тигр обитает только в строго определённом районе, и там, где веками жил этот вид. Даже любознательность, которая, в какой-то мере, есть у каждого мыслящего существа, или голод, который всегда побуждает искать что-то новое, не в силах заставить тигра кочевать по всему свету.

Животные могут жить лишь в том месте, где им определил Создатель. Они ведь не просто живут, но активно взаимодействуют друг с другом, являясь охотником или добычей, конкурентом или же помощником в добывании пищи. А любое, даже самое незначительное, нарушение этого баланса ставит под угрозу жизнь многих видов.

Даже коллективная миграция на зимовку или к более плодородным местам – это не только забота о себе и собственном семействе, но ещё и возможность для других животных охотиться на них. Благодаря миграции, например, антилоп выживают многие хищники на их пути. А уникальная особенность лосося нереститься в определённом месте является щедрым подарком к столу того же медведя.

Воля Создателя определить, какие из птиц будут оставаться на зимовку в своем районе, а каким потребуются дальние перелёты из одного континента в другой. Ведь некоторые птицы очень похожи между собой по внешнему виду и физическим данным; но выбор зимовки для них может быть абсолютно разным. Они никогда не пытаются подражать другому виду; и выбирают сложнейшие перелёты, следуя только своему, строго определённому правилу.

Трудно вообразить, насколько бывает оправдана эта ежегодная марафонская дистанция. Ведь она требует колоссальных затрат сил и энергии, и в ней, как правило, погибает до трети поголовья стаи. Такое происходит не однажды, а многие тысячи и даже миллионы лет, и никакой естественный отбор у этих птиц не приводит к уменьшению потерь.

Возможно, дело в том, что в природных условиях на птицу очень сложно охотиться. Это под силу лишь немногим видам хищников, и только ослабевшая в пути она легко становится желанной добычей. Разве, путём эволюции, эти птицы выбрали бы для себя такие серьёзные испытания? Неужели не виден в этом, как и во многом другом, замысел единого творения?