Свет прозревшего человека

Но, заметив, что тот только заметно погрустнел, и не собирается ему ничего отвечать, более серьезно добавил:

– Мы уже почти закончили оформлять центральный неф, но алтарь делать ещё не начинали. Почему так, Дон Родриго?

– Видишь ли, Мартинес, у меня плохие предчувствия, – услышал он в ответ – и мне кажется, что когда мы сделаем алтарь, то Господь призовёт меня к себе… Я всё время стараюсь откладывать этот час; ведь так много нужно ещё успеть сделать.

– Не переживайте, Дон Родриго, ваше время ещё не наступило, – громко засмеялся Мартинес. – Нужно доделать купол, колокольни и аркаду. Да и кто, кроме вас, так изящно лепит барельефы?

Он осторожно похлопал Родриго по плечу, и тот только грустно улыбнулся, понимая заботу своего друга.

Однако, алтарь они начали делать уже на следующий день. Родриго не стал экономить на золоте для него. Ему пришлось полностью снять все свои деньги на банковском счету и купить драгоценный металл в нужном количестве. Алтарь должен был выглядеть особенно красиво, сдержанно, но торжественно, так как является самым основным для Храма. Ему казалось, что это место, словно сердце, которое бьется в теле Храма, и от которого зависит вся его жизнь. Это словно крайняя точка всего мирского, за которой продолжается только бескрайность... чистота… и полнота власти Небес.

Родриго хорошо представлял себе, как это место будет выглядеть. За долгие годы строительства Храма, он часто менял все первоначальные планы и проекты, но только алтарь всегда оставался в его воображении неизменным. Примерно около полувека он вынашивал его в своей голове. Хотя весь рисунок алтаря никогда не был изображен на бумаге, Родриго твёрдо знал, как он будет выглядеть, и из какого материала будет сделан.

Он трудился над его изготовлением, не отрываясь, словно боялся растерять своё вдохновение и решимость. Последнюю неделю он даже провёл, ночуя на деревянном помосте возле алтаря. Его старый друг Мартинес только помогал ему отливать на своём заводе различные части декора из чистого золота. Как профессиональный формовщик, он постарался сделать все его детали на ювелирном уровне. Получилось так, что после литья их даже не требовалось дорабатывать, а для Родриго оставалось только крепить их на своё место.

Когда всё было готово, и был убран даже весь строительный мусор, Родриго облегченно пошел спать в летнюю веранду, которую обустроил во внутреннем дворике Храма. Была теплая августовская ночь, и, несмотря на большую усталость, спать совершенно не хотелось. Он лежал с открытыми глазами, как вдруг увидел ту же полосу яркого света, которая, как и тогда, много лет назад, так внезапно появилась… словно ниоткуда. Та же светлая дорога, необыкновенно яркими лучами, вела как бы с Небес, освещая Землю и главные врата его Храма.

Как всегда, они были настежь открыты, и Божественный луч свободно проникал внутрь Храма, словно это было так специально задумано и рассчитано. В таком фантастическом освещении Родриго никогда ещё не видел свой Храм. Тысячи оттенков стёкол его витражей вдруг заиграли в какой-то сказочной радужной симфонии, переливаясь разноцветными бликами по его стенам, и ярко освещали интерьер Храма, как никогда днём.

Родриго стоял на пороге, словно завороженный величием и торжественностью этого момента. Пронзительно яркий луч светил ему в спину и оставлял на нартексе длинную тень его фигуры. От волнения, Родриго почувствовал биение сердца, но уже не в груди, а в своей голове. Оно словно переполнялось… и уже не находило себе места от безудержного восторга и ликования. Но уста его были как-то жестко скованны, и он не в состоянии был проронить ни звука.

Внезапно, Родриго заметил человека, который стоял на коленях возле алтаря. Он был весь в белом, словно закутавшись в одной простыне, и в одиночестве спокойно и тихо молился.

Не смея помешать этому человеку, Родриго долго наблюдал за ним, боясь приблизиться, чтобы случайно не выдать своего присутствия. Но ему очень хотелось посмотреть... кто же этот человек, тот, кого он так долго ждал; и Родриго медленно приподнялся над землей, постепенно и плавно набирая высоту. Он старался двигаться к алтарю как можно тише, и сначала увидел профиль этого человека, а потом и анфас. Но: «О… Боже!», – его лицо показалось ему очень знакомым, и, несмотря на странное, и необычно белое своё одеяние, он был как-то невероятно похож на него самого… но только очень молодого... совсем ещё юного.

К тому времени Родриго был уже мёртв. Он лежал, освещаемый божественным светом на мраморном пороге притвора, в своём старом рабочем халате, у ворот построенного им, необыкновенно большого… и самого красивого в мире Храма.

Для чего я живу в этом мире?

Это самый обыкновенный человеческий вопрос… Его рано или поздно задает себе каждый, кто пытается осмыслить себя в окружающем мире. Ответ на него каждый ищет сам, и принимает в том виде, который, так или иначе, устраивает его… И чем проще человек, тем проще будет его ответ.