Свет Старлинг

Стараясь выглядеть хозяйкой в своем замке, Деметра распорядилась вновь подать чай, хотя напилась его еще в Кроу-хаусе, и сохраняла приветливый вид до тех самых пор, пока они не расположились в голубой гостиной. Она относилась к Рицци настороженно – так же, как та относилась к ней.

Лакеи под руководством Чемберса расставили на столике чайник с чашками и этажерку с пирожными. Деми поблагодарила их, а после – попросила уйти.

– Пожалуйста, угощайся, – сказала она гостье, разливая чай. – Эклеры очень вкусные. Их готовят по-настоящему, без магии, я узнавала.

– Чай, пирожные, все эти любезности, – неодобрительно протянула Рицци, беря в руки чашку на блюдце. – В чем твоя проблема, светлая?

Деметра откусила эклер. Она осознала, что и вправду сидит на одном диване не с кем-нибудь, а с Патрицией Альфано – заклятой соперницей сестры. С той, с которой еще позавчера захотела бы общаться в последнюю очередь.

Действительно, в чем же заключалась ее проблема?

– Дай-ка подумать, – проговорила Деми. – У меня нет друзей и, очевидно, опять нет семьи. Нет способностей, нет своего дома и… Хотя подожди, я вспомнила, – она горько усмехнулась, – обязанности. У меня есть чертова куча обязанностей.

– Ну… – повела бровью красавица Рицци. – У меня тоже нет семьи и друзей. Нет даже парня. Добро пожаловать в Эмайн – город несчастных и обреченных!

– Ты дружила с Дрейком, – вспомнила Деми.

– Дружила. В прошедшем времени. Он не звонил и не писал мне первым с ночи смерти моего отца, – равнодушно проговорила Рицци и взяла себе пирожное.

– Кажется, я догадываюсь, из-за чего, – тихо сказала Деми. – Точнее, из-за кого.

Рицци натянуто улыбнулась – совершенно неискренне и даже зло.

– А, так ты, стало быть, причастна и к этому, – выговорила она. – Логично, я могла бы догадаться и раньше.

– Мне жаль, но я тогда увидела ваше совместное фото и… – пробормотала Деметра и замолчала, не в силах придумать какое-то оправдание.

Она не знала, что той своей сценой ревности лишила Рицци единственного друга.

В гостиной воцарилось неловкое молчание. Рицци покрутила чашку, рассматривая узор на ней, и вздохнула.

– Это была всего лишь еще одна попытка наврать самой себе, – серьезно сказала она, поднимая на Деми темные глаза.

– Наврать себе? – переспросила Деметра, понимая, что тон беседы переменился.

Рицци вздохнула еще раз.

– А мы обязательно должны пить чай? – уточнила она с раздражением в голосе.

– Могу распорядиться, чтобы принесли чего-нибудь другого, – осторожно предложила Деми.

Она не могла уследить за постоянными изменениями в настроении собеседницы. Не могла определить, когда та притворялась, а когда – нет.

– Вина, и побольше, – фыркнула Рицци. – Такое сложно рассказывать трезвой.

По распоряжению Деметры принесли две бутылки красного вина из погреба и пару бокалов. Чемберс, сопровождавший лакеев, поглядывал все так же растерянно, словно ожидал какого-то скандала. Лакеи убрали чай с чайником и поставили взамен них блюдо нарезанных сыров, откупорили бутылки и разлили вино по бокалам.

Дождавшись, когда за ними закроется дверь, Рицци отпила немного, пробуя на вкус, а затем осушила бокал полностью.

– Спасибо, – на выдохе сказала она, наполняя бокал заново. – На чем я тебя остановила?

– На фотографии, сделанной в ночь смерти твоего отца, – напомнила Деметра, делая глоток вина – густого, терпкого, сладковатого, не похожего на то, что она сама выбрала перед землетрясением.

– Ах да, фото, – кивнула Рицци, поигрывая бокалом в руке. – Мне тогда было так плохо, что хотелось представить хотя бы на минуту, будто есть в этом мире кто-то, кому на меня не наплевать. Ты знаешь, что на темных лежит проклятие. На всех оно действует одинаково, и только мне досталось «персональное». Много лет назад одна моя прапрабабка где-то сильно нагрешила. Ей было сказано, что на ее дочерей никогда не посмотрит ни один мужчина, и не смогут они выйти замуж и родить детей. Будут всем отвратительны.

– Как же тогда родилась ты? – уточнила Деми.

– А после нее у нас в роду не было женщин, одни мужчины. Я стала первой девочкой, рожденной кланом Альфано за более чем сотню лет, – ответила Рицци и мрачно усмехнулась.

– И потому проклятие пало именно на тебя. На дочь, обойдя сыновей, – заключила Деметра.

Тепло от вина быстро расходилось по организму, и все же она почувствовала неясную тревогу. Слова Рицци очень уж на что-то походили…

«Не снимешь платья этого и очаруешь ты и фейри, и человека любого. Не будет возле Хэксбриджа фейри красивее. А коль снимешь, обратное проклятие на тебя ляжет, и на дочерей твоих», – именно так говорилось в сказке о четырех маленьких фэйри, которую она нашла в алхимической лаборатории и которую написал Т. Г. Вэлфорд.

– Знаешь, мне это очень напоминает одну старинную…

– Сказку, да, знаю, – перебила ее Рицци. – Я с детства выучила ее наизусть, она передавалась у нас в семье как страшилка для детей. И только когда очередь дошла до меня, стал понятен ее скрытый смысл.

– Подожди, я должна ее принести, – сказала Деми, торопливо ставя бокал на стол.