Свет твоих глаз

И тут Ника, которая – я видел – отправилась хлопотать на кухне, включила музыкальный канал. Громко! Так, что телевизор почти заглушил речь компьютера. Что вытворяет эта девчонка?! С чего она взяла, что может устраивать у меня в квартире дискотеку?

Я остановил программу и отправился наводить порядок.

– Вероника! – я постарался приглушить вспыхнувшее раздражение, но сам услышал, как громко и недовольно прозвучал мой окрик.

– Да? – Ника приглушила звук.

– Ты мне мешаешь работать. Пока я дома – телевизор включаю только я! Как и любую громкую музыку. Это понятно?

Девчонка ответила тем, что выключила телевизор.

– Буду признательна, Эдуард Евдокимович, если вы озвучите все остальные запреты. Списком и по пунктам! – заявила звенящим от обиды голосом. Даже на «вы» перешла. – И не надо повышать на меня голос!

– Я пока не повышал. И, надеюсь, не придется. Если не знаешь, как обязана себя вести домашняя прислуга – погугли! Думаю, в интернете найдется список рекомендаций. Завтра утром проверю, что ты прочитала и усвоила! – я развернулся и ушел в кабинет.

В гостиной воцарилась кладбищенская тишина. Я чувствовал недовольство Вероники и ее молчаливое несогласие, но ничего менять не собирался, и просить прощения – тоже. Домработница обязана знать свое место! Ничего оскорбительного я в ее адрес не сказал, а скрывать свое недовольство считал лишним и неправильным. Не знаю, почему Виктория пригласила девчонку, наплевав на отсутствие опыта и рекомендаций, но мириться с непрофессионализмом своих работников я точно не готов!

Отбросив в сторону бесполезные мысли, снова сосредоточился на изучении предложения. Прослушал его дважды и пришел к выводу, что поставщик затеял какую-то свою игру – то ли надумал взвинтить цены, то ли получил более выгодное предложение от конкурентов из другого региона.

Кварцевого песка хватало и в Яснодаре, а вот каолин до недавних пор мы завозили с Донецкого месторождения. О том, чтобы поискать запасной вариант, я задумывался еще пару месяцев назад. Даже начал работать в этом направлении – пока в одиночку, не привлекая никого из сотрудников. Но тут резко упало зрение на левый глаз. Спустя полмесяца – на правый, и мне стало не до смены поставщика. Видимо, пришло время вернуться к этой теме и обсудить ее со своими специалистами.

Я встал из-за стола, намереваясь подойти к окну: у меня была привычка размышлять, глядя на улицу. На ходу опомнился: вряд ли я что-то увижу, кроме размытых разноцветных пятен. Потоптался у стола, опустил крышку ноутбука и пошел в гостиную. Кажется, моя домработница обещала мне кофе и кусок шарлотки, но исполнять свои обещания она как-то не спешила. Придется поторопить.

Вышел из кабинета. Приласкал Найджела, который спрыгнул с любимого кресла и подошел поприветствовать хозяина. Перевел взгляд в сторону кухни. Вероника была там: стояла возле мойки и, судя по звукам, что-то нарезала.

– Ника, – окликнул я негромко.

Ноль внимания. Надеюсь, со слухом у девчонки все хорошо? А то славная бы вышла из нас парочка: слепой наниматель и глухая домработница.

– Вероника! – добавил громкости.

С тем же результатом. Домработница не обращала на меня внимания.

Это что – показательное выступление? Так она решила продемонстрировать мне свою обиду? Глупо. Слишком по-детски. Несмотря на вчерашнюю истерику по поводу перепутанного контракта, девушка показалась мне неглупой и серьезной. Выходит, ошибся? Разочарование горьким запахом осеннего костра защекотало в носу.

Наверное, следовало развернуться и уйти обратно в кабинет. Хочет человек остаться без работы – его право. Две недели – и свободна. Удерживать не стану.

Я уже почти решился убраться прочь, но ноги сами понесли меня вперед.

Подошел поближе, похлопал ладонью по столешнице, рявкнул как прапор на плацу:

– Вер-ро-ника!

Девчонка дернулась, уронила нож, потянулась руками к своим ушам – я, было, подумал, что она сейчас закроет их ладонями от испуга. Но нет – она сделала жест, будто вынимая из ушей затычки, потом отступила на шаг и спросила подчеркнуто-вежливо и равнодушно:

– Что случилось, Эдуард Евдокимович? Зачем вы опять кричите?

Я набрал в грудь воздуха, чтобы высказать Нике все, что думаю о глупых женщинах, которые воображают, что смогут манипулировать мной с помощью обид и молчания. И тут моя домработница сделала жест, будто снимая что-то с шеи, вынула из нагрудного кармашка смартфон и принялась обматывать его… Нет, тонких проводков я не видел, но вполне мог себе представить их по прежней, зрячей жизни.

– Так ты была в наушниках?! – то, насколько просто объяснялось поведение Вероники, стало для меня одновременно и облегчением, и издевательской усмешкой судьбы.

Я-то себе напридумывал, накрутил! Вся злость схлынула. Запал, с которым я рвался построить Нику, резко угас. Вместо этого в очередной раз подкралось и начало накрывать ощущение своей полной непригодности к совместной жизни хоть с кем-нибудь – пусть даже с наемной прислугой.