Свет твоих глаз

Внезапно вспомнилось, как меня, тогда еще шестилетнего пацана, родители взяли с собой на Привоз в Одессе. Надо сказать, они предупреждали, чтобы я все время держался рядом, объясняли, что могу потеряться. Но кто бы слушал этих занудных взрослых! Зато потом, когда понял, что потерялся – как же я испугался! Бегал между рядов, кричал, звал то маму, то папу, пока кто-то из взрослых не взял меня за руку и не отвел к будке возле администрации рынка, где сидел человек, делающий объявления. Там-то меня родители и отыскали…

Но сейчас я не шестилетний пацан! Бегать по рядам с криками «Ника! Ника!» точно не стану! Нет причин для паники. Я не потеряюсь. Дорогу и к кассам, и к машине способен найти самостоятельно. Вероника тоже взрослая женщина, разберется, куда идти.

Умом я все это понимал, но руки сами собой вцепились в ручку тележки, дыхание сбилось, сердце подскочило и заколотилось где-то в горле.

– Мужчина, вам тут медом намазано? Дайте подойти к прилавку! Я уже пять минут жду, когда вы с места сдвинетесь! – какая-то женщина совсем невежливо попыталась оттереть меня от ящиков с бананами.

– Да… простите.

Я заставил себя отодрать от пола ноги, которые будто вросли в каменное покрытие. Толкнул тележку, не заметив стоящего впереди мужчину. Тот обернулся, рыкнул недовольно:

– Смотри куда прешь!

– Простите. – Я напряг плечи, будто готовясь к драке, и заставил себя говорить таким же рычащим и недовольным голосом, давая понять, что грубости и наездов не потерплю.

Твою мать! Переться в гипермаркет в час пик было не лучшей идеей! Один я бы выбрался. С тележкой шансов не нарваться на очередное столкновение у меня почти не было. Бросить ее, что ли, и отправиться на парковку? В конце концов, должно же Веронике хватить ума поискать меня там?

– Эд! Вот ты где! Я тебя потеряла… – на мои судорожно стиснутые пальцы легла холодная женская ладонь.

Ника мигом развернула тележку, толкнула вперед. Я позволил девчонке рулить, а сам зашагал рядом, глубоко дыша и пытаясь расцепить сжавшиеся до скрипа зубы. Как же унизительно чувствовать себя беспомощным и зависимым! Как отвратительно понимать, что не можешь справиться с элементарной задачей – пройтись по рядам и выбрать нужные тебе продукты!

– С этого дня покупки полностью на тебе, – процедил сквозь зубы, стараясь скрыть и недовольство, и облегчение.

– Да-да. Наверное, так будет удобней, – поспешно согласилась Вероника. – Я должна была сообразить, что не стоит оставлять тебя…

Вот именно. Оставлять – не стоит. Плохо, что сам не сообразил, не предупредил. Казалось бы, уже привык к ограничениям, отчасти даже смирился с ними – и вот новое открытие, показывающее, как мало я теперь могу.

«Не раскисать! Держаться!» – приказал себе мысленно.

Захотелось напиться. Вдрызг, в зюзю. Так, чтобы хоть ненадолго забыть о том, в какую глубокую и темную задницу превращается моя жизнь. Но алкоголь мне строго запретили. Он мог ускорить процесс разрушения каких-то там клеток в глазах, резко ухудшить и без того паршивое зрение.

– В овощном нам больше ничего не надо? – я искоса глянул на Нику.

Ее присутствие рядом было для меня сейчас гарантом того, что я попаду домой без новых унизительных приключений.

– Нет. Идем за мясом. Ты не против, если я сделаю свиные отбивные? Это быстро.

– Пусть будут отбивные.

Мне было уже безразлично, что приготовит моя домработница. Найдется, чего в желудок закинуть – и ладно. Лишь бы поскорее выбраться отсюда, из этой толпы, в которой никто ни на кого не смотрит, никто ни с кем не считается.

Ника сжала мои пальцы, которые так и не отпустила, чуть крепче. Я понял, что это – молчаливое выражение поддержки и сочувствия. Похоже, девчонка верно угадала мое настроение. Больше она не отходила от меня ни на шаг. Сама толкала тележку, а я шагал рядом, держась за локоть девчонки, чтобы не отстать.

– Какая красивая пара. Наверное, давно вместе, – услышал женский голос откуда-то сбоку. Понял, что это о нас с Никой.

Ника тоже расслышала, смутилась, наклонила голову и немного ссутулила плечи. На душу накатила горечь: нет у меня пары, и не будет! Я не позволю себе стать обузой! Не стану ломать чью-то жизнь. Хватит того, что моя сломана.

Но Веронику нужно было подбодрить. Мне не нравилось видеть ее такой зажатой и поникшей.

– Эй! Выше голову. Улыбайся! – я обнял девчонку за талию. – Пусть завидуют! Может, я не настолько хорош, чтобы ты гордилась, что меня приняли за твоего мужчину…

– Ты лучше, чем… это я рядом с тобой… – сбивчиво забормотала Ника.

– А то, что тебя приняли за мою женщину, мне очень приятно! – договорил я.

– Правда?

– Истинная правда, – я не смог удержаться от улыбки.

Ника так трогательно прижималась к моему боку, словно искала у меня защиты… и ведь я мог бы дать ей эту защиту! Даже сейчас, даже вот такой, полуслепой – все равно мог бы!