Свет твоих глаз (СИ)

― Мы позвонили в клинику.

― Оксана?! ― меня пробрала такая жуть, что волоски на руках встали дыбом.

― Сама женщина в порядке, ― покачал головой Тим. ― Но детей не будет. Выкидыш.

Я молча покачала головой. Слов не было. Наклонилась, обхватила Эда руками, вжалась носом в его шею:

― Ты только не отчаивайся, родной! Так бывает… попытку можно повторить.

― Я пойду, ― прервал мой шепот Тимофей. ― Держись, брат. Ника, проводишь меня?

Я нехотя оторвалась от мужа. Взглянула на Скворцова-младшего. Тот со значением указал мне глазами на дверь.

«Хочет что-то сказать», ― догадалась я.

― Я всего на минуточку, хорошо, Эд?

― Иди. Я никуда не денусь. ― Муж безвольно уронил руки, выпуская меня из судорожных объятий.

Мне было страшно оставлять Эда ― даже на минутку. И все же я сделала усилие над собой. Встала, спустилась с Тимофеем в гостиную.

― Я знаю, что не должен лезть в ваши отношения… ― Тим присел на диван и похлопал по сиденью рядом с собой, приглашая составить ему компанию. ― Но зачем вам суррогатная мать? У тебя какие-то проблемы со здоровьем? Так давай, помогу с обследованиями, с лечением. Рожайте своего ребенка, общего!

У меня подломились ноги, и я не дошла до дивана: опустилась на ковер в паре шагов от Тима. Снова стянула у горла ворот халата, закрыла глаза. Не ожидала, что Эд решит молчать обо мне, но муж проявил невероятное благородство! Однако теперь, когда я перестала быть наемной работницей, а стала членом семьи, мое молчание не имело смысла. Глупо скрывать от близких свои проблемы.

― У меня все хорошо, ― выдавила я неловко. ― Я… могу иметь детей.

Скворцов-младший уставился меня с искренним недоумением:

― Что-то я вообще ничего не понимаю! ― почти обиженно заявил он. ― Что за ерунду вы творите? Оба?

― Эд сделал мне предложение уже после того, как договорился с Оксаной насчет рождения детей, и не стал отменять…

― И ты согласилась? На чужих детей? Зачем?!

― Я боюсь… боялась…

― Рожать? ― я никогда не видела шутника и балабола Тимофея таким напряженным.

― Нет… потерять ребенка. Потом, после рождения ― как потеряла сына в первом браке.

Тимофей опустил голову, вцепился пальцами в волосы. Помолчал.

― Расскажешь? ― попросил, не глядя на меня.

Снова ворошить прошлое было больно, но, раз уж начала признаваться…

Тим слушал меня внимательно. Сидел, неподвижный, с побелевшим лицом и приподнятыми плечами. Я видела, что он с трудом сдерживает какие-то эмоции ― видимо, опасаясь меня перебивать.

― Ты очень много пережила, сестренка, ― произнес, когда я, наконец, умолкла. Пересел на пол, придвинулся ко мне, прижался плечом к моему плечу. ― Понимаю, почему Эд не настаивает, чтобы ты рожала. Но, может, ты справишься со своим страхом? Теперь у тебя есть Эд… и я. Думаю, вместе мы сумеем защитить малыша от любой беды.

Колючий ледяной ком в моей груди, возникший после смерти сына и сильно подтаявший благодаря Эду, внезапно дал трещину и начал растворяться. Я вдруг поняла, что готова поверить Тимофею. Он ― врач, и в любой момент готов примчаться на помощь! Да и кто сказал, что с ребенком, которого я рожу от Эдуарда, обязательно что-нибудь случится?

― Возможно… но сейчас не до того. Я так боюсь за Эда! Вдруг из-за гриппа ему станет хуже? Он говорил, что такое может произойти!

Тим осторожно обнял меня за плечи.

― К сожалению, все так, но ты ведь понимала это, когда выходила замуж? Знала, что Эд может потерять зрение полностью?

― Да.

― И не собираешься его бросать, если это случится?

― Ты с ума сошел?! ― я отпрянула от Тимофея, вскочила на ноги, пошла в кухонный уголок, налила себе воды.

― Прости. Я должен был убедиться…

― Тим… ― я отмахнулась от его извинений. Мне вдруг вспомнилось его странное поведение в самом начале нашего знакомства. ― Откровенность за откровенность.

― Ты о чем? ― не понял тот.

― Зачем ты заигрывал со мной на глазах у брата? Зачем делал вид, что клеишься ко мне? Я ведь тебе не нравилась… и не была нужна.

Тимофей неторопливо поднялся с ковра, уселся за стол.

― Ну, во-первых, нравилась. Правда, не настолько, чтобы отбивать тебя у брата.

― Тогда зачем?..

― Да чтобы разбудить его инстинкт собственника! Чтобы он осознал то, что для меня было очевидно! Ты ― первая женщина, которую он пустил в свое личное пространство, ты ― единственная, кто в нем прижился. И это могло означать только одно: ты ему подходишь, и он к тебе неравнодушен!

― Значит, ты хотел, чтобы он ревновал…

― Можно сказать и так. И ведь получилось!

― Получилось… ― неуверенно кивнула я. Кто его знает, насколько поведение Тимофея повлияло на чувства Эдуарда. Зато мои нервы Тим потрепал основательно. ― Давай договоримся, что больше ты не будешь… так.

― Ладно, как скажешь. А к разговору о детях мы с тобой еще вернемся! ― пригрозил Скворцов-младший. ― Вот только брат поправится! Никаких больше суррогатных мам! Хочу племянника или племянницу с твоими глазами!

― Тим! ― мне стало неловко. Разве должен брат мужа говорить такие слова?

― Все-все, молчу. И вообще, я поехал в аптеку. Надеюсь, когда вернусь, ты угостишь меня завтраком?

Не имея сил говорить, я просто молча кивнула.