Свет твоих глаз (СИ)

День свадьбы настал. Ясный, чуть морозный январский денек. Тамара приехала еще накануне и, вопреки уговорам Тимофея, остановилась у нас с Эдуардом. И даже не оставила Тима на ночь. Скворцов-младший был безутешен. Даже обещание Тамары, что ночь после росписи она проведет у него, чтобы не мешать молодоженам, его не особо успокоило. Но Томка твердо стояла на своем:

― Извини, Тим, но я приехала к Нике! Кто еще кроме меня поддержит невесту накануне такого волнительного события? ― заявила она.

Учитывая, что родни и других гостей с моей стороны на свадьбе не предполагалось ― Тамара была права. Отправив Эда в его спальню, мы с ней засиделись далеко за полночь: вспоминали, сплетничали, обсуждали все, что произошло за почти месяц, пока не виделись.

― Ты представляешь, Томка, я тут два дня назад со Сталиной Геннадьевной общалась, ― добралась я до событий последних дней.

― Как так? И Скворцов позволил?! ― подпрыгнула подруга.

― Он не знает. Свекровь меня прямо тут, возле подъезда выловила, когда он уже на работу уехал. Похоже, в полиции адрес разузнала…

― Вот же жаба старая! Явно на лапу дала! ― Томка сморщилась, едва удержавшись, чтобы не сплюнуть. ― И чего она хотела?

― Чтобы я заявление на бывшего забрала. А еще сказала, что моя мама с ее братом встречалась. Обвинила мамочку в его гибели.

― Бред какой-то! ― не поверила Тамара.

― Да ясно, что бред, ― из моей груди вырвался тяжелый вздох. ― А ведь мне сначала даже нравилось, когда бывший ревновал меня. Кулаки в кровь разбивал о стены. Кричал, что жить без меня не сможет, что уроет любого, кто до меня дотронуться посмеет. Теперь я знаю, почему мама так старалась меня от свадьбы с Жабичем отговорить. Не понимаю только, зачем она о своих встречах с дядей моего мужа промолчала. Неужели и правда виноватой себя чувствовала?

― Кто знает? Наверное, настолько болезненные воспоминания остались, что не хотела их ворошить, ― заступилась за маму Томка.

Я покивала, соглашаясь. Мне тоже свою семейную жизнь непросто вспоминать было. Я ни маме, ни Тамаре и половины всего не рассказывала, что со мной происходило тогда. Да и сейчас предпочитала молчать.

― Бедная мамочка… ― снова вздохнула протяжно.

― А ты что решила? Заберешь заявление? ― напомнила подруга о главном.

― Не знаю. Надо с адвокатом поговорить. Свекровь мне не жалко, ради нее и пальцем не пошевелила бы. И самого Жабича тоже ни капельки не жаль, но ты же сама знаешь: тюрьма еще никого не исправила. Она только хуже людей делает. Страшнее. Выйдет бывший через пару лет: много ему не дадут. Приедет снова, обозленный, потерявший всякие берега, и мало ли на что решится? Я даже не за себя боюсь… у нас с Эдом дети будут, вдруг он им что-то сделать захочет?

― Да уж. И никаких гарантий тебе никто не даст, ― Томка сочувственно кивнула. ― Даже не знаю, что тут сказать.

― А не говори ничего. Давай сегодня о другом думать!

Мы поболтали еще немного и отправились спать: роспись была назначена на полдень, стилисты должны были приехать к восьми, а это означало, что вставать нам предстояло вообще в шесть.

Мы и встали ― все трое. Пока Эдуард выгуливал Найджела, я приготовила завтрак. После легкого перекуса был душ, стилисты, одевание. К одиннадцати подтянулись родители Скворцова и его брат ― нарядные, с торжественными взволнованными лицами. Они привезли с собой букет невесты и фотографа.

Еще через двадцать минут прибыл лимузин, украшенный лентами и цветочными гирляндами. Он отвез нашу честную компанию в ЗАГС.

Шагая рука об руку со Скворцовым по коридорам этого заведения, я ловила на себе восхищенные и любопытные взгляды, а сама думала о маме. Наверное, для нее этот день был бы еще более счастливым, чем для меня, ведь она так хотела, чтобы я встретила настоящую любовь! Как жаль, что она не дожила… не дождалась…

Торжественный зал, белый с позолоченной лепниной, был пронизан солнечным светом. Женщина-регистратор поставила меня и Эдуарда перед собой, Тимофей с Тамарой встали по бокам от нас, а родители Скворцова устроились на стульях у стены. Похоже, у них от переживаний подкашивались ноги.

Речь регистратора мне почти не запомнилась. Впрочем, ничего нового я и не ожидала услышать. Сказала в положенном месте «да». Услышала твердое, звучное ответное «да» от Скворцова. Самым сложным оказался момент, когда нам предложили расписаться и обменяться кольцами. Мне пришлось показать Эду место, где следовало оставить роспись, а потом подать ему кольцо, которое он надел мне на палец. Сам он разглядеть его не мог. Регистратор все эти моменты заметила, но тактично промолчала.

А потом был поцелуй и первый танец. Эдуард мягко прикоснулся к моим губам. Подхватил за талию и повел по кругу в такт красивой плавной мелодии.

― У тебя цветы в волосах? ― спросил неожиданно.

― Не живые. Флердоранж, ― улыбнулась я. ― Живые быстро теряют вид, а нам еще вечер в ресторане предстоит.

― А платье у тебя потрясающее. Особенно вырез на левом бедре, ― похвалил муж. Теперь уже муж. ― Мечтаю остаться с тобой наедине и снять с тебя всю эту соблазнительную упаковку…