Свет упавшей звезды

Тут же воцарилась тишина. Я крутила головой, стараясь понять, почему все замерли, почтительно сложив на животе руки и потупив взгляд. Но спрашивать не решилась, испугалась нарушить какой-нибудь важный обычай. А гонец, чуть отдышавшись, начал зачитывать:

— Его Императорское Величество, Правитель Ранко, король…

Длинный перечень титулов правителя я честно пропустила. Местный язык уже не вызывал сложностей, а вот запомнить географические названия казалось невозможным. Но имя Императора заставило меня встрепенуться:

— Император Ёншин, седьмой в династии…

Я охнула. И меня поддержали остальные. Значит, нашему Принцу все удалось? Ай да молодец!

Гонец терпеливо дождался, когда возбуждение толпы схлынет, и продолжил.

От витиеватых фраз документа у меня голова пошла кругом. Все, что я поняла — Ёншин, став Императором, официально признавал помощь людей из тайных деревень. Беглым рабам он возвращал свободу, должникам обещал выплатить недоимки из казны. Остальных тоже ждали награды.

А мне, «Мастеру по боевым собакам», надлежало явиться в столицу вместе с учениками и питомцами. А дабы никто не преградил мой путь, в личные сопровождающие для меня Император отправлял Хансо-рана.

Восторга это сообщение у меня не вызвало.

К счастью, ёнмиран не торопился исполнить приказ. Пока ждали его и готовили собак к путешествию, вернулись мои ученики. Они не успели к перевороту, но рассказали куда больше, чем гонец.

Путь Ёншина к трону на самом деле оказался полным боли и слез. И те казни, что потрясли нас несколько недель назад, оказались не случайны. Среди приближенных принца оказался человек канцлера, так что отец Императрицы знал почти все с самого начала заговора и ждал удобного случая. И когда назначили день переворота, начал действовать.

Министры, поддерживающие принца, подверглись жестоким пыткам. Но ни один его не выдал. Напротив, все дружно брали вину на себя, утверждая, что Ёншин ничего не знал. Точно так же поступили и простолюдины. Они заплатили жизнями за безопасность Наследника, и дали ему возможность воплотить их мечты в жизнь.

Меня потрясла такая безоговорочная преданность. Да, люди в деревне тоже любили Ёншина, готовы были за ним и в огонь, и в воду… Но я только теперь поняла, насколько они оказались верными. И впервые за все время подумала, что мне на самом деле повезло — я оказалась на стороне честного человека. Почему-то потерять его доверие не хотелось.

Хансо-ран явился с новым приказом. Император велел доставить меня и моих двух собак уже к коронации. Остальных собак доверяли отряду. Я получила несколько слитков серебра и мешок соли, чтобы обеспечить их всем необходимым в пути.

Старшим назначила Сунунга. Ответственный, исполнительный мужчина быстро соображал и пользовался у остальных авторитетом. Но времени, как всегда не хватило. Хансо-ран торопил, и всю ночь перед выездом я провела, записывая распоряжения на бумаге. Их оказалось немало, я старалась учесть все ситуации. Сунунг посмеивался, но помогал, время от времени подсказывая верное решение или меняя сгоревшие свечи. К утру я окончательно убедилась в правильном выборе командира.

Кроме приказа о скорейшем прибытии в столицу, Хансо-ран привез мне в подарок от Императора коня и одежду. К счастью, мужскую. Но повозиться, чтобы одеть её правильно, пришлось.

Нижние штаны из тонкого полотна доходили до колен. Верхние, из рами, завязывались на щиколотке специальными ремешками.

Запашную рубашку сшили из белого узорчатого шелка. На неё одевалось нечто среднее между халатом и длинным кимоно. Сверху полагалось носить длинную, ниже колена, жилетку без рукавов. Поскольку пуговиц не полагалось, все скреплялось широким вышитым поясом с узлом на спине. А вместо уже привычных лаптей обула низкие сапожки из мягкой кожи, и краги до колена.

Отросшие волосы я убрала так же, как ёнмираны — скрепив шнурком на затылке. Как оказалось, именно такую прическу носили незамужние девушки. И повязала на голову украшенную нефритовым диском ленту. Тусклое медное зеркальце размером чуть больше мужской ладони, отразило что-то несуразное. Я списала все на плохую полировку, но в чан с водой смотреться не рискнула.

Хансо-ран ждал у оседланных лошадей. Сбрую рыжего мерина украшали ленты и перья, а маленькая вороная кобылка обошлась простой уздечкой и высоким седлом.

За зиму я окрепла физически, так что верховая езда не стала трагедией. Беспокоило другое — широкие покрышки седла не позволяли работать шенкелем, а управлять только корпусом и поводом казалось сложным. Но через пару дней я свыклась с новой манерой езды, и путешествие стало приносить удовольствие.